–Мэлис, только тебя и ждали, – к моему стулу, из какого-то извращенного уважения установленному в центр композиции, ужом подползла Морвен со стаканом. Стакан был матовым, из красного стекла, и содержал предельную дозу кристалки с какими-то дополнительными ингредиентами. Во всяком случае, пахло от него не только кровью, но и полынью, а также чем-то напоминающим озон. Хотя озоном у меня и от платья несло дай Хаос.
Предложена выпивка была как раз вовремя. Я без лишних церемоний отпила большой глоток и от меня немедленно сбежали все сомнения, разочарования, а также прочая фигня, недостойная того, чтобы тусоваться в голове величайшего демона всех времен и своего народа.
В общем, я добровольно организовала в своей памяти провал, из которого впоследствии показались мелкие островки-кадры. Например, один кадр оказался полным дублем давно увиденной картинки – тот же ракурс, та же поза, только музыка добавилась – кажется, «Кровавая ярость титанов». Ну, и движения чуть побольше.
Кстати, еще в качестве звукового сопровождения к картинке имелся чей-то шепот на заднем плане. Дискуссия, посвященная проблемам то ли некромантии, то ли все-таки некрофилии, шла не переставая, – а, может, мне так только казалось.
Меня время от времени разводили на разговор о миротворчестве – кажется, я что-то отвечала, иногда даже не матом и по существу... Ну, честное слово, я стаканы не считала. Спровоцировали – так пусть сами локти кусают, ибо от дилетантки типа меня они ничего полезного услышать не могли.
Как-то резко беседа перетекла одновременно на синтегизм и, кажется, этернизм. Ну, проповедник из меня получается куда никудышнее, чем миротворец, особенно с учетом того, что синтегисты права не имеют кому-то навязывать свое мнение... Поэтому я долго выпытывала у народа, насколько сильно они хотят меня послушать, а потом... Надеюсь, что пересказывала священные книги, потому что на следующем кадре я сидела уже в гордом одиночестве, а потом обнаружила себя вместе с Энвином. Единоверец таки притащился на праздник. С ним я, кстати, танцевала точно не один раз – с координацией у меня все оказалось в порядке, сила выручала...
Последний кадр уже относился к нашей комнате. Я сидела на Талькиной кровати, в голове у меня шумело, а на моей шее рыдала обычно непоколебимая хейтерша. Сулмор пережила крушение своей чистой, местами невинной первой любви. Товарищ Сериами, пытаясь в последний день учебного года отыграться за все последние месяцы, закономерно продул и был обречен при всем народе танцевать с принцессой Ангмара – о чем честно ей сказал, как только отработал проигрыш. И как сказал, паскуда... Буквально в трех словах сформулировал ту самую разницу между искусством и извращением, которую пытались найти часами раньше его коллеги...
Я мало чем могла успокоить хейтершу. То, что такой повод для ненависти к миру подворачивается редко, она знала и так. Напоминание о Рингиле у принцессы вызвало только новые слезы на тему того, что, мол, она теперь ему в глаза смотреть не сможет минимум пару недель... В конце концов я пустила в ход тяжелую артиллерию и сообщила подруге один слух, в принципе имевший статус непроверенного. Слух казался того, что у Сериами тоже есть первая любовь, и любовь эта – таки наш непроизносимый историк. На этом месте Ангмарская перестала гасить слезами мое несчастное платье и потребовала доказательств. Кристалка в моей голове еще бродила, поэтому я смело выдала все, что могла придумать, и, кажется, все-таки убедила Сулмор, что убиваться рано, а убивать моими руками нашего блестящего выпускника и потенциального Хранителя – недемонично. Да и не за что. Мало ли какие формулировки может позволить себе существо, заранее привыкшее к будущему божественному статусу...
–А вообще, Ангмарская, он просто стал взрослым, – я перевела взгляд с ультрафиолетового лица подруги на свою грудную клетку, где образовалось нехилое декольте. – Для него теперь все едино – нежить, мелочь... Забудь его нафиг.
–Наверное, – хейтерша провела рукой по лицу, снимая следы скорби. Из-за стены прилетели звуки какой-то музыки. Похоже, наши соседки отмечали конец года отдельно от коллектива. Движимая желанием исправить непорядок, я встала и потащила за собой Сулмор.
Сто первая комната была уже в том состоянии, когда гостей не прогоняют, а помогают дойти до среднепотолочной кондиции. Эти девчонки, хоть и стали взрослыми, но параллельно превращаться в сволочей не собирались. Наверное, поэтому и отмечали отдельно от общей кучи. За это я была готова простить им все испытания нервной системы, которые сто первая комната ставила на нас в последние годы...