— Не хотел, — не соврал кронпринц.
— Это правильно.
Пока они разговаривали, то успели войти в деревню. Женщина всем весом своего тела навалилась на дверь трактирной, и та распахнулась.
— Эй! Смотрите кого привела — имперский рыцарь прямиком с моста Толь!
Десятки глаз уставились на Алена, от чего у кронпринца образовался настолько огромный комок в голе, что Ален и слова не смог произнести вслух и только и успел поблагодарить святого Искова, что потерял на поле боя и меч, и плащ, которые могли бы выдать его личность.
— Чего встал в дверях? Проходи. Раз такое дело, покормлю тебя, не оставлю пропадать. А потом можешь и домой отправиться.
— Мне нечем расплатиться.
— Но ты же не можешь воздухом питаться. А с меня не убудет. Авось и моего муженька когда-то какая-нибудь добрая старушка накормила.
Женщина оказалась хозяйкой трактира. Стоило ей только подойти к небольшой старенькой кухонной стойке, как её обступило пятеро парней — по всей видимости сыновей. Младшему было от силы тринадцать, а вот старшему было явно больше чем самому Алену. Дети ловко подхватили у мамы корзины, повязали ей на талию чистый фартук и вернулись к работе по обслуживанию гостей.
— Значит, говоришь, имперский рыцарь? — обратился к Алену старший сын.
— Да.
— Бежал из отряда кронпринца?
— Бежал.
— А чего бежал? — с прищуром и подозрением в глазах не прекращал свой допрос молодой человек.
— Я… не смог поднять меч против А… его светлости.
— Испугался что ль?
— Я не из пугливых.
— Не из пугливых, говоришь. Тогда чего сбежал? У нас такое не приветствуется знаешь ли. Вон, даже меч свой потерял, — с издёвкой подметил парень.
— Матюша, золотце, а чего ему оставалось делать? Против его светлости идти неправильно. Ты только вспомни сколько он для нас сделал. Если бы не его светлость, мы бы так и не похоронили вашего отца на родине.
Двухметровое «золотце» недовольно скрестило на груди руки, но словам матери перечить не стало.
— Да и потом, сейчас хоть в лес ходить не так страшно стало. Ты только вспомни, как в детстве мы по грибы или ягоды ходили. Соберёмся почти всей деревней: кто с мечом, если есть, кто с вилами. Да и идём, как на верную смерть. Страшно-то как было. Ужас! Сейчас то вон я одна хожу. Да, всё ещё страшновато конечно. Только вот я там за кустиком спрячусь, сям прислушаюсь, раз-раз и живёхонька дома. А раньше и не ступила бы одна в лес. Так что, что уж там говорить сбежал или не сбежал… Теперь уж нечего это обсуждать. — Женщина поставила перед Аленом тарелку с огромным куском рыбного пирога и бокал пива. — Ты бы лучше узнал, что теперь с герцогством будет. Я вот встретила в лесу Жаклин. Помнишь пастуха из Нумьё?
— Да.
— Это дочь его. Краси-ивенькая такая: волосики све-етленькие, носик курно-осенький, — на распев описала девушку хозяйка. — Ты поговори со своей женой. Она же тоже из Нумьё. Пусть нам вторую невестку организуют.
«Золотце» послушно кивнуло.
— Так вот, Жаклин рассказала мне, что его светлость только раз замахнулся мечом Люсидит, и кронпринц сразу же и сбежал с поля боя.
Ален чуть ли не поперхнулся.
— А она откуда знает?
— Сказала, что отец её аккурат во время столкновения на мосту почти рядом овец пас. Вот и видел всё своими глазами. Всё-всё видел. И даже объявление его светлости дошло до его ушей.
— И какое же?
— Его светлость объявил земли Гольфре независимыми от власти императора. Так всё было? — поинтересовалась хозяйка у Алена.
— Т-так, — подтвердил кронпринц, а сам почувствовал, как загорелись его уши и сжалось сердце.
— Вот это да… Помню, про Люсидит дедушка что-то рассказывал. Фамильный меч Реберов?
— Да, тот, что сам Исков выковал.
— И его светлость взял Люсидит с собой в бой?.. Вот это да. Объявил, так сказать, что никому не подчиняется и является наместником божьим.
— Что же это получается, мы теперь на границе находимся? Если его величество на его светлость с армией вновь пойдёт, нам самым первым достанется, — запричитала женщина.
— Слушай, а звать тебя как?
— А… Арно, сер Арно, — соврал Ален.
— Арно? А я Матео. Слушай, Арно, а что нужно сделать, чтобы в армию вступить?