— Она нам помешала, вот что случилось, — не позволяя ответить человеку, говорит Кай.
— Она новенькая, — вмешивается Дарио.
— Как и все остальные, — подает признаки жизни Маркус, вызывая своей фразой коварную улыбку у своих братьев.
Феликс отходит в сторону, и девушка продолжает свой путь, но уже с некой опаской и страхом в карих глазах. Аро жестом подзывает ее к себе поближе. Джинна делает шаг вперед и поднимается на одну ступеньку, продолжая смотреть на господина снизу-вверх. После секундной паузы она все-таки решается подать верховному белоснежный конверт, на котором, кроме почтовых марок, красивым ровным почерком прописан адресат в лице старейшин и адрес.
С нетерпением лидер клана быстро распечатывает послание и пробегается по строкам. Текста немного, можно даже сказать, что его почти нет, только лишь время и место: 4 декабря, 12:00, Тоскана и подпись Никлауса Майклсона.
— Братья, теперь нам официально брошен вызов. Битва состоится четвертого декабря, — повернувшись лицом к собеседникам, произносит Аро, слегка растягивая слова.
— Глупец, — процедив сквозь зубы, высказывает негодование Кайус, мгновенно реагируя на слова брата. Он был не против показать гибриду еще раз, где его место, на этот раз решив дело более кардинальным способом.
— Скорее, глупцы, — подчеркивает Марк.
— Четвертого декабря стоит решить этот вопрос, чтобы в дальнейшем ни у кого не было даже мысли устроить мятеж или поднять восстание, — стуча пальцами по подлокотнику трона, делает вывод Дарио.
Аро едва заметно улыбается и бросает бумагу на пол. Затем, словно вспомнив о присутствии Джинны, оборачивается, одаривая ее ухмылкой.
— Ты нас огорчила, милая. Знаешь ли ты, что раньше делали с теми, кто приносил плохие новости?
На лице девушки отражается испуг, но она продолжает смотреть на Вольтури, боясь пошевелиться.
— Феликс, — не дождавшись ответа, говорит мужчина.
Братья, как по команде, встают со своих мест и идут к выходу их подземелья, совсем не обращая внимания на крики человека, к которой неумолимо приближалась смерть в лице телохранителя верховных.
— С завтрашнего дня следует приступить к подготовке нашей свиты, — ступая по коридору, рассуждает Аро, — времени у нас предостаточно, и к тому же благодаря нашей дорогой Мелиссе мы сможем увеличить число наших одаренных приспешников. Но с этим тоже спешить не стоит, сами понимаете, подобную честь окажем лишь избранным.
— И только тем, в ком мы уверены целиком и полностью, — поддерживает брата Дарио.
На протяжении часа старейшины обсуждают тактику предстоящей битвы, расхаживая в той части замка, доступ в которую был закрыт простым смертным, а затем расходятся, каждый по своим делам. Аро и Кай направились к супругам, желая поделиться последними новостями и найти в их объятиях понимание, Марк ушел в библиотеку, погрузившись в мрачные думы, а Дарио поспешил к выходу из замка, так как ранее договорился с Норманн о встрече у главных ворот.
Облаченная в обыкновенные синие джинсы, серый кашемировый свитер и белые кеды, она так отличалась от жен его братьев. Сульпиция и Афинодора привыкли одеваться богато, броско, памятуя о тех временах, когда одежда показывала статус и значимость персоны в обществе. Правда, когда они появлялись где-то с мужьями, женщины мгновенно уходили в тень, куда-то на второй план. Дарио же всегда был верен классическому костюму, изменяя только цвет.
— И куда мы отправимся? — прищурившись, спрашивает Мел.
— Ты столько дней в Вольтерре, а ни разу не гуляла за пределами замка. Я решил исправить это недоразумение, — подходя к дампиру, отвечает Вольтури.
— Да, кто-то задолжал мне экскурсию, — напоминает она, выходя за ворота.
Они медленно ступают на менее людную улочку, чтобы не приковывать лишние взгляды ротозеев.
— Четвертого декабря состоится битва, сегодня получили письмо от Майклсона, — заводит разговор верховный.
— Надеюсь, ты позволишь мне лично убить его.
— Жены лидеров клана не принимают участия в сражениях, — как бы между прочим сообщает Дарио.
— Я — не твоя жена.
— А хотела бы ею быть?
— Это вот так делают предложение люди, которые живут три тысячи лет? — смеется Мелисса.
— Вернемся к этой теме позже, — не желая спорить, отвечает Вольтури.
— Я буду участвовать в бою, хочешь ты этого или нет, — не унимается Норманн.
— Запереть в подвале и дело с концом, — бормочет Дарио.
— Только попробуй…
— Попробую, — сверкнув красными глазами, мужчина прижимает девушку к стене одного из домов, предварительно убедившись, что никого из людей поблизости нет. Сократив и без того маленькое расстояние между ними, Вольтури впивается в губы Мелиссы крепким поцелуем. В него он вкладывает все то, что никогда не рискнул бы показать внешне, используя эмоции: страсть, ярость, влечение.
Мел, совсем не ожидавшая подобного поведения от своего спутника, пару секунд не отвечает на поцелуй, пытаясь просто принять произошедшее, а затем желание накрывает с головой и ее. Приподнявшись на цыпочки, она приподнимается, желая еще сильнее прижаться к нему, позволяя его языку исследовать каждый дюйм. Ее руки касаются сначала его предплечья, затем плавно опускаются на торс, забравшись под пиджак, мешает лишь темно-синяя рубашка, так некстати оказавшаяся на пути у холодных пальцев дампира.
Найдя в себе силы, верховный отстраняется от Норманн.
— Не здесь, — шепчет мужчина, поправляя пиджак.
— Да, не здесь, — проводя пальцами по губам, соглашается дампир.
Дампир в очередной раз убеждается, что именно с этим человеком, хотя его, конечно, таковым он не является, ей хорошо. Хочется отдаться без остатка, забыться в прикосновениях, повинуясь велению сердца, чувств, нахлынувших, словно цунами. Поцелуи с каждым разом содержали в себе все больше страсти и желания, это невозможно было не заметить. Как странно устроена жизнь: чуть больше недели назад она и не могла подумать, что все изменится настолько сильно. Мел привыкла к Вольтури, их отстраненности, образу и стилю жизни, наконец, поняла их, но сама становиться безэмоциональной статуей не хотела. За ее плечами нет того жизненного опыта, что есть у них.
Они продолжили свой путь, все дальше уходя от замка.
— А где бы ты хотела побывать, Мелисса? — нарушает создавшуюся тишину бархатный голос вампира.
— К сожалению, я не покидала пределов Италии, как-то не пришлось… После смерти Сандры речь шла о выживании, о путешествии даже мыслей не было.
— Теперь у тебя есть возможность все исправить. Тебе обязательно надо побывать в Париже.
— Совсем не возражаю. А ты владеешь французским?
— Bien sûr.
— Даже спрашивать не стоило.
— Et pourquoi ? C’est assez drôle.
— Всё—всё, хватит, — отмахивается Мел.
— Не одной же тебе иронизировать.
— Вот будет мне три тысячи лет, тогда и я смогу похвастаться владением языков, багажом посещенных стран и прочими умениями, которые освою за это время.
— Обязательно, так оно и будет. А теперь… Мы пришли. Посмотри вниз.
Ведомая все это время своим «гидом», Мелисса совсем не следила за дорогой, целиком и полностью доверяя провожатому. Глазам открылся полуразрушенный амфитеатр. Руины некогда крытой галереи чем-то напоминали уменьшенную копию Колизея. Как много событий там происходило, и как мало сохранилось, дошло до наших дней.
— Сюда стекалось большое количество народа, — углубляется в воспоминания Дарио, следя за реакцией девушки, — здесь проходили, как в Колизее, и гладиаторские бои, и травля зверей, и представления. В общем, всё то, что считалось развлечением в то время. Видишь, театр — как граница между древним и современным мирами. Это очень забавно, осознавать тот факт, что ты жил и живешь в них обоих.
— Еще более забавно — это стоять и разговаривать с тем, кто видел сражения гладиаторов своими глазами.
Вампир действительно сдержал свое слово и за полдня постарался показать девушке как можно больше достопримечательностей Вольтерры. Мел было вдвойне интересно его слушать, поскольку верховный присутствовал лично в большинстве событий. Они гуляли до наступления темноты, исследуя городок и те тайны, которые он хранил, благо теперь, будучи дампиром, Норманн не чувствовала усталости. Лишь ближе к полуночи появилось едва ощутимое жжение в деснах, которое сигнализировало о голоде. Утолить его было решено уже привычным для Мелиссы способом.