Однако оставалось еще кое-что. То, что терзало их обоих не меньше, чем отсутствие человеческой крови в организме. Похоть. Она затуманивала разум, не позволяя рационально мыслить. Желание. Оно поглощало с головой, зазывая погрузиться в этот омут с головой. Страсть. То, что овладело ими обоими в тени той самой безлюдной улочки, и не оставляло в покое на протяжении этого долгого, казавшегося бесконечным дня.
Мелисса и Дарио заходят на территорию замка и на сверхъестественной скорости перемещаются в комнату верховного. Как только дверь запирается на засов изнутри, девушка оказывается буквально впечатана спиной в каменную стену. Поцелуи с губ перемещаются на шею дампира, где, как и прежде, пульсировала вена, так и манившая Вольтури. Мел тем временем освобождает мужчину от пиджака и принимается за пуговицы на его рубашке. Будь они прокляты! Сейчас кажется, что их слишком много, и они нарочно портят момент. Решив не церемониться, Норманн разрывает ткань, и ее взору предстает достаточно мускулистое тело, всегда скрытое одеждами. Несмотря на то, что дышать нет необходимости, кажется, что в комнате так жарко, что становится душно. Дарио продолжает покрывать поцелуями лицо девушки, а затем помогает Мелиссе избавиться от свитера. Аккуратная грудь все еще скрывается под черным бюстгальтером, что совсем не устраивает верховного. Еще секунда – и ненужная деталь лежит на полу. Он припадает губами к соскам, поочередно играя то с тем, то с другим. Те мгновенно затвердевают. Слышится приглушенный стон девушки, его палец тут же накрывает ее губы, словно прося не шуметь. Взяв дампира на руки, мужчина перемещает их к кровати, а затем нависает над Мелиссой, хищно улыбаясь. Это совсем не тот спокойный, всегда контролирующий себя старейшина клана, сейчас перед ней зверь, обезумевший от желания. Теперь поцелуи покрывают всю верхнюю часть тела, но и этого мало для утоления жажды. Рывком он снимает джинсы, скрывающие худые ноги Мел. После этого Дарио возвращается к губам и шее, вызывая своими поцелуями стоны, которые теперь совсем не удается сдерживать. Рука Вольтури движется вниз и вскоре достигает заветной цели и касается ткани трусиков — единственного предмета одежды, оставшегося на девушке. Даже такое легкое прикосновение смогло послать по разгоряченному телу импульсы, подобные разряду электрического тока. Разорвав ненужную тряпицу, он едва ощутимо касается складок разгоряченной плоти между ног Мелиссы. Она ждала, она жаждала его. Мужчина и сам избавляется от одежды и, накрыв своим телом хрупкое тело девушки, входит в нее, одновременно кусая в шею. Норманн получает порцию и боли, и наслаждения. И нет сил, да и желания гадать, что сильнее и что больше приносит удовольствия. Дарио двигается в ней резкими толчками, прекрасно зная, что это неспособно как-то навредить ей, так как человеком фактически она не являлась, а вампиры свободно подстраивались под этот темп. Стоны, хрипы, истома, разливающая по организму, кровь, укравшая не только губы, ключицы, грудь девушки, но и тело самого старейшины — все смешалось. Движения тел становятся более глубокими и резкими, напряжение выливается в экстаз, вызывая учащенное сердцебиение у одной и приятное жжение в горле у другого, а разум же помутился у обоих. Девушка подается вперед, выгибая спину, еще сильнее прижимаясь к Вольтури, и обвивает руками его шею. Несколько толчков, и раздается громкий стон. Дарио буквально рычит, а тело Норманн сотрясает горячая дрожь, сопровождающаяся опять чем-то похожее на боль в области шеи.
— Я люблю тебя, Мелисса, — на ухо шепчет вампир и вновь впивается в губы, царапая клыками десны и язык.
«И я тебя люблю», — мысленно отвечает Мел, понимая, что сейчас совсем не в состоянии что-либо говорить.
*
Следующие три недели выдались активными: клан Вольтури готовился к битве. Тренировки проходили каждый день: более опытные и старшие вампиры обучали тех, кто совсем недавно присоединился к темным плащам. Старейшины решили, что именно новички будут сражаться с новообращенными, приняв основной удар на себя. Гибриды и вампиры постарше будут закреплены за теми, кто обладает способностями. Сами же лидеры клана вмешаются только в случае необходимости. Так было всегда, так будет и в этот раз.
Мелисса усердно занималась каждый день. Утро начиналось с пробежки: девушка с каждым разом приходила все раньше и раньше, бегая наперегонки с Дарио, но, увы, обогнать возлюбленного у нее пока что не получалось. Верховный делился всеми секретами боя, которые ему были известны. Он уже смирился с тем, что Мел намерена участвовать в сражении. Уж слишком девушка была одержима местью Никлаусу Майклсону. Не было ни одного дня, чтобы она не вспоминала Пауло, и как только это происходило, у нее словно открывалось второе дыхание, позволяющее вампирскому телу работать до потери пульса.
Такие занятия требовали больше сил, а значит, и крови. Несколько раз девушка охотилась вместе с остальными вампирами. Сдерживаться получалось не всегда, поэтому она теперь была также виновна в смерти обыкновенных людей, как и все остальные. Оправдывать себя не было желания, так как в такие моменты основные инстинкты брали вверх. Но однажды произошло то, что все же вернуло Мелиссу к реальности, напомнив об этом маленьком моменте, про который Норманн совсем забыла.
Второго декабря вампиры со способностями отправились на очередную тренировку в лес. Верховные не сопровождали их, поскольку были заняты отбором тех кандидатур, которые совсем скоро станут обладателями даров, благодаря крови Мелиссы. Сама Норманн так же последовала за теми, кто каждый день совершенствовал свои навыки и умения, несмотря на то, что Дарио сначала был против. Он боялся повторения того случая, когда девушка чуть не была укушена оборотнем, и все эти три недели лично занимался с дампиром. Они долго спорили, но все же смогли прийти к компромиссу: Мел будет охранять Деметрий. Скрипя зубами, ей пришлось принять это условие, так как сидеть в замке одной, пока все были чем-то заняты, не хотелось.
Как всегда всё началось с пробежки. Руководящая роль была возложена на Феликса. Джейн и Алека это не совсем устроило, но пойти против двойняшки бы никогда не решились. Вампиров делят на пары и распределяют по разным участкам леса, чтобы они не мешали друг другу. Деметрий, естественно, остается с Мелиссой согласно приказу Дарио. Им отводится северная часть чащи с огромной открытой поляной.
— Будь аккуратен, — напутственно говорит Феликс и, не дожидаясь ответной реакции ищейки, направляется к оставшимся вампирам, ожидающим его команды.
— Наконец-то мы остались одни, — осматриваясь по сторонам, словно убеждаясь в правоте своих слов, произносит Деметрий.
Мел уже успела позабыть о том инциденте с ищейкой в коридоре перед балом, но сейчас, находясь один на один с тем, кто приставлен к ней в качестве охраны, она совсем не чувствовала себя в безопасности, одолеваемая воспоминаниями о том страхе, что был ею испытан, когда Норманн являлась простым человеком.
— Может, уже приступим к тренировке? — Мелисса решает оставить без комментариев его фразу.
— Она подождёт, в прошлую нашу встречу тет-а-тет мы не успели закончить начатое, — вампир подходит все ближе и ближе, но в этот раз девушка, вопреки его ожиданиям, не отступает назад.
— У нас нет с тобой никаких дел, — делая ударение на слове «нас», говорит Норманн.
Расстояние между ними становится минимальным. Их разделяют буквально несколько сантиметров. Вампир исследует каждую черточку на лице полукровки, словно пытаясь что-то отыскать. Он приближается к уху девушки и еле слышно произносит:
— Помнишь Джеймса? И кто спас тебя от него?
От шепота по коже табуном бегут мурашки, а при упоминании того, кто мучил ее в подземелье, на душе появляется липкое ощущение безысходности, обволакивающее с головой. Язык онемел, поэтому произнести нечто членораздельное не выходит.