Он прищурился.
— Что ты делаешь?
— А на что это похоже? — спросила я, приближаясь к нему. — Я требую, чтобы ты поцеловал меня.
— Хорошо. — Алекс чуть наклонил голову, отчего у меня перехватило дыхание. Он улыбнулся, взял мою руку и поцеловал ее.
Я нахмурилась, выпятив нижнюю губу.
— Это не то, что я имела в виду.
— Я знаю, но ты уже получила больше, чем положено.
Этот парень только и делал, что дразнил меня. Он постоянно доводил меня до грани, только чтобы отступить в последнюю секунду.
— Р-р-р, — зарычала я, откинувшись обратно на сидение. — Ты специально мучаешь меня, чтобы повеселиться?
— Я мучаю тебя? — Он засмеялся, качая головой. — Ты, правда, думаешь, что я не хочу поцеловать тебя?
— После того, как ты обращался со мной последнее время? Я сбита с толку тем, что ты держишь меня при себе.
Он протянул руку, чтобы снова опустить ее мне на колено, но я отдернула его.
Сообщение получено.
— Держаться от тебя подальше было проще, чем наоборот.
— Проще? — я нахмурилась, расстроенная практически до слез. — Тебя не волновало, как ты заставлял меня чувствовать себя?
— Прости, но это был единственный способ контролировать себя, — сказал он, наклонившись ко мне всем телом. — Я знаю, это звучит безумно, особенно от негодяя вроде меня, но я не хочу переступать эту черту с тобой. Не тогда, когда ты еще несовершеннолетняя.
Ах, точно, его моральные принципы.
Я не купилась на его слова… не после всего, что услышала сегодня. Слезы исчезли, и теперь я была в ярости.
— Что? Ты издеваешься надо мной? — Я кричала на него. — Ты наркоторговец, Алекс! Чертов наркоторговец! Ты ввозишь килограммы наркоты в Штаты чуть ли не каждую неделю. Изнасилование — последнее, о чем тебе следует беспокоиться. — Я видела, что он начал сомневаться, поэтому решила идти до конца. Сев, упершись коленями в сиденья, я пересекла невидимый барьер и прижалась к нему всем телом. Мы были лицом к лицу, меньше чем в сантиметре, и я прошептала ему в губы. — К тому же, кто тебя сдаст, а?
— Я надеялся, что ты облегчишь для меня эту задачу... но, блядь, посмотри на себя, — фыркнул он, проводя рукой по моей короткой юбке и стоячим соскам. — Просто, блядь, капаешь мне на мозги и…
— И что? — спросила я, прикусив губу, умоляя его поцеловать меня уже.
— Блядь! — выругался он, ударяя кулаками по рулю. — Ты и правда понятия не имеешь, что делаешь со мной, да?
— Я хочу, чтобы ты поцеловал меня. Один дурацкий поцелуй. Я же не прошу жениться на мне.
Он сердито посмотрел на меня, все еще сомневаясь.
— Если я поцелую тебя, ты заткнешься?
— Да. — Я улыбнулась. — Но ты должен поцеловать меня в губы.
— В какие именно?
Я сжала челюсть, пытаясь контролировать волну возбуждения, которая накрыла меня. Черт возьми, Алекс! Какого хрена он сказал это? Мой разум представлял его там, между ног, целующим меня, пока я не закричу. Он был слишком жесток.
— Ну? — спросил он, игриво пихнув меня.
— Я думаю.
Он усмехнулся, откинувшись на сидение и закинув руки себе за голову.
— Ты только скажи куда.
Отлично зная, что после возненавижу себя, я решила, что хочу, чтобы он поцеловал мой рот.
— Сюда, — сказала я, указав пальцем на свои губы. — Я хочу, чтобы ты поцеловал меня сюда.
— Уверена? — спросил он, приподняв бровь. — Потому что один поцелуй — это все, что ты получишь.
Я ахнула.
— Один поцелуй?
— Только один поцелуй, пока тебе не исполнится восемнадцать. Это мое предложение. Соглашайся или проваливай.
Он предлагал сложную сделку, и я знала, что после поцелуя Алекса мои губы захотят большего, и где-то внутри понимала, что было бы мудрее отказаться, а не дразнить Пандору, открывая ее ящик, но он сделал мне такое предложение сейчас. Я не задумывалась о последствиях.
— Согласна, — сказала я, возможно, слегка нетерпеливо, но мне хотелось этого больше всего на свете.
Алекс наклонился и толкнул меня обратно на сиденье. Он был повсюду на мне: его руки на моей шее, губы около моих, его сладкое дыхание овевало меня.
Вся его мораль и нежелание исчезли, и теперь он брал все под свой контроль.
Это было прекрасно.
— Ты уверена, что хочешь этого?
Я закрыла глаза.
— Мм-хмм.
— Хорошо, — согласился он. Протянув руки, накрыл ими мое лицо, удерживая его на месте.
Время шло, и я с нетерпением ждала того момента, когда он наконец поцелует меня. А потом это случилось. Его губы нежно прижались к моим. Они были мягкими и соблазнительно теплыми, резко контрастируя с холодностью и твердостью кольца в его губе, но они подходили друг другу.
Он начал двигать губами, сосредоточив внимание на моей нижней губе, всасывая и оттягивая ее, призывая меня присоединиться к нему. Круговыми движениями больших пальцев он поглаживал меня по щекам. Я ухватилась за его запястья, нуждаясь в равновесии, когда мой мир перевернулся и закружился вокруг меня.
Не было языка, и он не торопился. Поцелуй казался нежным и медленным. Идеально.
Когда он отстранился, я заныла:
— Еще.
Он засмеялся.
— Не будь жадной, Мелкая. Один поцелуй — все, что ты получишь до 19 апреля. Мы договорились.
Я раскрыла от удивления глаза.
— Ты знаешь, когда мой День Рождения?
— Конечно знаю, — сказал он, убирая прядь волос мне за ухо. — Я отметил это в своем календаре.
Глава 5
До моего Дня Рождения оставалось еще сорок дней, но этот поцелуй не выходил у меня из головы. Вспоминая его губы, у меня перехватывало дыхание. Я жаждала ещё одного, а после ещё и ещё, но Алекс был упрям и твёрдо решил заставить меня ждать.
В чём были плюсы всех его поддразниваний? Решение «избегать меня» было в прошлом, и теперь Алекс всегда держал меня в поле зрения.
Я не знала, что было хуже: то, что мой парень игнорировал меня или делал что-то, чтобы меня завести, но никогда не доводил дело до конца. Все было невинно: слегка коснулся меня здесь, прошептал мне на ушко там. Но самым жестоким был день, когда он загнал меня в угол на кухне и поцеловал в ключицу.
Алекс нарушал правила, но говорил, что это не считается, потому что мы договорились не целоваться только в губы.
На что я ответила:
— Какие именно?
Он застонал, закатив глаза, и я усмехнулась, когда ему пришлось поправлять себя, но в любви как на войне все средства хороши. Мы узнавали друг друга лучше, чем знали сами себя. Поэтому он прекрасно понимал, что не прикасаться ко мне — лучшая месть. Весь день он только улыбался и старался держаться на расстоянии. Я корила себя за эти слова. В следующий раз я буду держать свой чертов рот на замке, и позволю этому красивому ублюдку поцеловать меня туда, куда ему только заблагорассудится.
Через два дня, за тридцать восемь дней до моего Дня Рождения, Алекс обучил меня азам угона автомобилей. У него был любимый трюк, который он использовал для проверки машины на наличие сигнализации. Он небрежно проходил мимо и толкал её бедром. Если ничего не происходило, он или его друг возвращались позже, чтобы угнать её.
— Из-за сильного рвения тебя поймают.
Он вынудил меня повторить эту фразу три или четыре раза, как мантру. Также он рассказал мне, что можно разнюхивать про машины у дорогих отелей и ресторанов, прикидываясь парковщиком, но даже это стало для него слишком опасно. Большинство заведений в наши дни усиливали охрану. Ему нравилось придерживаться старого верного проверенного способа угона автомобилей со стоянки.
— Это лёгкая кража, — сказал он.
Весь урок длился всего двадцать минут. В тот день мы сидели рядом на диване и соприкасались плечами, но никаких поцелуев в ключицу или куда-либо ещё. Я медленно сходила с ума.
На десятый день, за тридцать дней до моего Дня Рождения, он снова отвёз меня на стрельбище. Стоял сзади, прижимаясь ко мне, и обучал «правильной» стрельбе. Его дыхание овевало мою шею, губы едва касались кожи, а его длинные пальцы были обернуты вокруг моих. И снова никаких поцелуев, но я и не возражала. Чувствовать его было вполне достаточно. И когда я ощутила его, прямо в полном смысле этого слова, он закончил урок и сбежал в машину. Эту проблему я могла бы решить, если бы он просто позволил мне сесть на неё, но об этом не могло быть и речи.
Почему он мучает нас из-за глупой формальности? Я никогда не узнаю.
На девятнадцатый день, за двадцать один день до моего Дня Рождения, Алекс уехал из города вместе с Леном и Сойером. Он не стал делиться со мной подробностями этой маленькой поездки, но сказал, что в Мексике у него назначена встреча со связным, и она продлится шесть дней. Я хотела поехать с ним, но это было слишком опасно.
Вместо этого он вручил мне свой драгоценный Colt и сказал пристрелить любого, кто сюда войдёт. В качестве дополнительной меры предосторожности, так как он был очень обеспокоенным, когда дело касалось меня, он подослал Никс. Она обманывала своей женственностью, но была хладнокровным убийцей с дробовиком.