— Ты знала, что твой муж пытался трахнуть меня? — выплюнула я.
Она смотрела на меня совершенно равнодушно и безразлично. Секунды шли с мучительной быстротой.
— Знала?!
— Нет, — ответила она.
Все силы исчерпались, тело ослабело, я не была уверена, что именно мне хотелось от неё услышать. Может, чтобы предоставила какое-то подтверждение того, что знала о Терри, но предпочла игнорировать, я бы с этим смирилась. Тогда это было бы что-то, но её ярое отрицание явилось еще одним ударом по моему и так пострадавшему сердцу. Алекс гладил меня по спине, чувствуя мою боль, и, хотя мать не любила меня, было у меня ощущение, что это делал мужчина рядом со мной. И этого было достаточно.
— Так вы, мудаки, начнете уже говорить правду, или мне надо выбить её из вас? — спросил Алекс, переводя взгляд от одного на другого.
— Я не знаю, чего ты от меня хочешь, — раздраженно выдохнула Сьюзен, драматично вскинув руки. — Мой муж порядочней моей… он хороший человек.
Она верила мужу больше, чем дочери. Вот, что она собиралась сказать. Я знала это. Алекс знал это. Все знали это. Я закрыла глаза, пытаясь собраться с силами и запрещая себе плакать. Они не заслуживали моих слёз. Нет, они заслуживали ярость, месть и, наконец, правду. В итоге я взорвалась.
— Он нехороший человек! — Мой голос стал выше и громче, когда воспоминания нахлынули на меня. — Сначала он прокрадывался в мою комнату, чтобы посмотреть, как я сплю. Потом он дрочил, пока я принимала душ.
— Она лжёт, — проворчал Терри, когда Алекс с силой сунул дуло пистолета ему в рот.
— Продолжай, — сказал Алекс, делая круговые движения на моей спине.
— С каждым днём он становился всё храбрее и храбрее, пока прошлой весной не заставил меня лечь на кровать и не засунул руку мне между ног. Вот почему я разбила вазу ему о голову. Твой муж собирался изнасиловать меня, мама.
Алекс ослабил прицел, ошеломленный моим признанием, и отвлекся от наших заложников.
— Господи, детка.
Вдруг Терри резко сорвался с места и ударил меня по лицу.
— Ах ты, маленькая сучка!
Покалывание прожгло плоть до самых костей, ошеломив меня и заставив замолчать.
— Ублюдок! — прорычал Алекс, размахнувшись и ударив прикладом Кольта по левому виску Терри, от чего тот упал на пол. Мой парень впал в слепую ярость, он накинулся на Терри сверху, прижав грудь коленями и нанося удар за ударом по лицу.
— Нет! — воскликнула Сьюзен, кинувшись к мужу.
Я загородила путь, пихнув ее назад на диван и закрыв ей рот.
— Тихо! Не двигайся.
Она послушно кивнула, распахнув испуганные глаза. Стук моего сердца отдавался в ушах, я слышала, как ругался Алекс и продолжал выбивать дерьмо из Терри. Когда сильные удары прекратились, я посмотрела через левое плечо и заметила Алекса на полу. Он всё ещё стоял на коленях над Терри, тяжело дыша, со сжатыми окровавленными кулаками. Мой отчим без сознания лежал на спине с абсолютно искаженным лицом, практически неузнаваемым.
— Алекс? — позвала я тихо, всё моё тело содрогалось.
Он поднял на меня взгляд тёмных неизвиняющихся глаз.
— Он мёртв? — поинтересовалась я.
Он покачал головой.
Я кивнула, чувствуя облегчение, что Алекс не убил человека. Посмотрела снова на безудержно рыдающую Сьюзен. Слёзы бежали по щекам, заливая ладонь, которой я закрывала ей рот. Медленно я убрала руку, смотря женщине в глаза.
— Мам, почему ты не защитила меня? Почему не позаботилась? Я же твоя дочь, — произнесла я, печаль и нестерпимое желание проскользнули в моем тоне.
Она свирепо посмотрела на меня и шмыгнула носом.
— Ты мне не дочь.
— Да, — сказала я, вставая с неё. — Я начинаю это понимать.
Алекс стоял передо мной, распахнув объятия, и я упала в них, нуждаясь в нём как никогда раньше. Он крепко меня обнял, шепча на ухо и говоря, что всё хорошо, что Терри и Сьюзен никогда больше не навредят мне.
Я люблю тебя, Алекс.
Я люблю тебя.
Я так сильно тебя люблю.
Сьюзен слезла с дивана и пихнула нас, пройдя мимо и упав на колени рядом с Терри. Она завывала и плакала над ним, заливая его грудь слезами. Вытерла кровь с лица халатом, от чего его раны стали кровоточить еще сильнее.
— Пора идти, Мелкая, — произнес Алекс, оторвавшись от меня и подойдя к сумочке Сьюзен. Порывшись в ней, достал сотовый телефон. Он кинул его на пол и разломал ботинком, разбив на кусочки.
— Убирайтесь, — заныла Сьюзен лежа на груди Терри, её голова поднималась и опускалась с его ровным дыханием.
Алекс нашёл ещё два телефона в доме и сломал их, эффектно обрывая связь. Если Сьюзен захочет позвать на помощь, ей придется обратиться к соседям, чтобы вызвать полицию. Это даст нам минут двадцать.
— Пойдём, детка, — сказал Алекс, взяв меня за руку и потянув к черному входу.
Мы перепрыгнули через забор на соседнюю улицу рядом с почтовыми ящиками. Впереди я увидела верхнюю крышу заправки. Солнце ярко светило над нами, словно прожектор, давая миру шанс увидеть преступников, пока мы бежали обратно к машине. Я молилась, чтобы никто не наблюдал. Chevelle стояла в одиночестве, и когда мы сели внутрь машины — никто из нас не произнёс ни слова. Алекс завёл мотор и медленно тронулся с места.
— Эй, — крепко схватив его руку и прижав её к своей груди, я хотела, чтобы он понял, что я никогда, никогда не отпущу его, — спасибо.
Когда-нибудь я наберусь смелости и расскажу Алексу то, о чём всё это время думала.
— Пожалуйста, — ответил он, поднимая мою руку и целуя её.
Правда, которую мы узнали, была для меня слишком горькой пилюлей, чтобы проглотить, и это закончилось тем, что моё сердце разорвалось на миллионы осколков. Нашла ли я успокоение? Да, но чего это стоило? Лишь укрепило наш с Алексом статус беглецов. Теперь мы находились в бегах.
Спустя три с половиной часа мы были в сотне километров к северу от Флагстаффа в какой-то случайной забегаловке посреди пустыни. Сидя на капоте Chevelle, пока Алекс стоял меж моих ног, я обрабатывала порезы на его костяшках детскими влажными салфетками без запаха. Руки были слегка припухшими и красными, и он стиснул зубы, когда я убрала корку засохшей крови.
— Прости.
— Какой же я кретин, что разбил лицо этого мудака голыми руками, — сказал Алекс, морщась от боли. — Наверное, сломал несколько костей.
Мои глаза расширились.
— Ты серьезно?
— Такое и раньше случалось. Обычно я стараюсь пользоваться рукояткой пистолета, чтобы бить по лицу, но этот урод довёл меня. Я, блядь, хотел убить его.
Было сложно вспомнить, события последних дней оказались размыты. И сегодняшний день не был исключением. Всё казалось нереальным, как сон.
— Ты знаешь, наш визит ничего не решил, — сказала я, втирая в раны мазь.
Сьюзен и Терри продолжат жить без каких-либо угрызений совести из-за того, что они сделали со мной.
— А он и не должен был, — ответил Алекс.
— Тогда зачем вообще было ходить? Это лишь всё ухудшило.
— Мы всё в тех же обстоятельствах, как и раньше. Это будто быть под домашним арестом и после улизнуть из дома, — сказал он, отмахнувшись от моих переживаний. — Зачем беспокоиться об этом? У тебя и так уже проблемы.
— Обвинение в преступлении не то же самое, что домашний арест, Алекс.
— Ой, да то же самое. Поверь. — Он подмигнул, скользнув свободной рукой по моему обнаженному бедру. — Самое важное: я просто хотел, чтобы ты увидела, что эти ублюдки не стоят твоих слёз. Я не думал, что тебе хотелось их смерти, так что сделал лучшее, что мог, — усмехнулся он. — Приставил пистолет к их головам и заставил выслушать тебя, — его лицо застыло с угрюмым выражением лица, — но этот мудак взял и ударил тебя.
Его ненависть к Терри и Сьюзен соответствовала моей, отчего сердце трепетало. Его яростная преданность и желание защитить постоянно напоминали о том, как мне повезло наткнуться на Томми. По какой-то причине он возжелал моей смерти и толкнул на то, что должно было стать самоубийством — украсть машину Алекса. Это была судьба, как сказали бы некоторые. Если бы я была умна, то меня бы тут вообще не было, но, смотря в чарующие глаза и на полные, неестественно красные губы, я поняла, что интеллект сильно переоценивают. Как и проявления милосердия в отношении врагов.
— Кто сказал, что ты не мог убить их? — уточнила я, взглянув на него, оборачивая руки бинтами.
Он кивнул, явно не обращая внимания на то, что я говорила, но когда до него дошло, то резко вскинул голову.
— Что?
— Я никогда не говорила, что ты не мог.
— Но ты остановила меня, — вспылил он, всматриваясь в мои глаза, пытаясь найти противоречие словам.
Но там этого не было. Я была чертовски серьёзна.
— Когда я остановила тебя? Перед полицейским участком? Боже, я просто не хотела, чтобы ты оказался за решёткой, — я поцеловала его надутые губы, — ты мне, вроде как, нравишься.
Он сузил глаза.
— Нам надо обсудить, что допустимо в этих отношениях, а что нет.