— Хм-м, я не... На самом деле, не знаю.
Она вопросительно изогнула бровь.
— Сколько тебе лет?
Снова о возрасте. Моя опора. Мое падение.
— Семнадцать.
Но через девяносто дней мне исполнится восемнадцать, и я официально стану взрослой. Не то чтобы я считала дни или типа того. Просто к слову.
— Ты спишь с ним ради наркоты? — прошептала она.
— Нет! — завизжала я. — Боже, нет!
Она скрестила руки на груди.
— Тогда почему тусуешься с Алексом? Это не занятия после школы, дорогуша, и он не образец для подражания. Он закоренелый преступник.
— Кто бы, черт возьми, говорил, Дев, — проворчал Алекс с дивана.
Мой взгляд метнулся к нему, пульс участился, и дыхание перехватило.
Черт, я разбудила его всеми своими криками, но, Иисус, он был таким чертовски милым.
Сев, он провел руками по волосам, выглядя нереально хорошо: весь растрепанный и небрежный. И отсутствие рубашки никак ему не вредило. Я старалась не пялиться слишком долго.
— Сколько чертовых арестов у тебя под корсетом? — он поднял на нее все еще полуприкрытые глаза. — Вооруженное ограбление, незаконное проникновение, разбойное нападение и избиение, хранение наркотиков...
Она засмеялась.
— Да, да, мы поняли, придурок, но, видишь ли, в отличие от тебя, меня ни в чем не признали виновной, так что...
Он усмехнулся.
— Лицемерие.
— Называй, как хочешь, Алексис, — сказала она, — но ты всегда будешь документально подтвержденным преступником.
— Какая, черт возьми, разница, Святая Девлин. Сделай нам обоим одолжение и сходи, избавься от этих десятидолларовых пакетиков, — сказал он, помахав рукой над множеством наркотиков, лежащих на кофейном столике. — Будь полезна хоть раз.
— Позже. Я занята, — она улыбнулась и погладила меня по голове. — Было приятно познакомиться, малышка Мэди.
Я застонала от нового прозвища и унизительного обращения.
— Ага. Мне тоже.
Она неторопливо вышла из комнаты, оставив нас с Алексом одних. Я запаниковала. Дерьмо. Что мне сказать? Может ли он услышать мое сердце? Оно стучало так сильно и быстро.
— Чертова заноза, — сказал он, прикуривая сигарету и поднимая на меня взгляд. — Ты хорошо спала?
— Ага, — пискнула я. Алекс прищурился и склонил голову набок. Сжав кулаки и впившись ногтями в ладони, я сосредоточилась на боли, а не на том, как он меня нервировал. Понизив тон, я старалась быть небрежной. — Да, думаю... Должно быть, потому что, знаешь, я не многое помню из вчерашнего вечера, или как я попала в эту кровать.
Он кивнул, понимая, сделал глубокую затяжку, прежде чем ответить мне:
— Ты отрубилась в кресле, и я отнес тебя в свою комнату.
Что? Он держал меня в своих объятиях? И я была в тот момент без сознания? Мысль о том, что я находилась в его объятиях, вызвала во мне трепет с ощущением ожидания и потребности. Оно пронеслось через меня, и я почувствовала, как на щеках выступил румянец. Это выдавало меня, и я была благодарна, что он не смотрел на меня в тот момент. В один прекрасный день я сорвусь, и он узнает, как сильно мне нравится.
Что он тогда будет делать?
Я понятия не имела.
— И-и-и… — я неловко переступала с ноги на ногу.
— И… — он приподнял брови. — Что?
— И что теперь будет?
Он пожал плечами.
— Блядь, удиви меня, Мелкая.
Это так странно. Как вы спрашиваете кого-то, можете ли с ними жить? Но, более того, вопрос, который не давал мне покоя, хочу ли я с ним жить вообще? Я понимала, что жизнь на улицах не выглядит соблазнительно, но я не могла просто переехать жить сюда. Или могла?
Черт бы меня побрал.
Пару месяцев назад вся эта идея с побегом казалась такой легкой. Теперь же я не знала, что делала, и, если бы не рюкзак с сувенирами из дома, я бы забыла, кто я.
— Черт, — выругалась я и ударила себя по голове. — Я такая глупая.
— Что такое?
Я с досадой прижала пальцы к глазам.
— Я оставила свой рюкзак у Томми.
— Еще раз, ты что сделала?
— Это было глупо, знаю... Я просто...
Недостаток сна показал свою уродливую голову.
Он засмеялся.
— Это еще чертовски слабо сказано.
Я прекратила самобичевание и посмотрела на него сквозь свой стыд. Алекс встал с дивана и надел рубашку.
— Так что там было, что-то стоящее спасения?
— Кое-какая одежда и личные вещи из дома.
Мой дневник, фотографии мамы и дорогой медальон, который я надеялась заложить позже.
— И чего ждем?
Алекс поднял со стола пистолет и вытащил обойму, мельком взглянув на нее. У меня потекли слюнки, когда он засунул пистолет за пояс. Но из-за всех этих быстрых движений до меня не дошло, что Алекс собирается делать, пока он не начал обуваться.
— Подожди, ты же не собираешься идти туда, да?
— Похоже, что у меня нет особого выбора. Тебе нужны твои вещи. Это не должно быть проблемой. Ты готова идти?
Я сузила недоверчиво глаза.
— Ты серьезно?
— В чем проблема? — Алекс остановился, бросив на меня быстрый взгляд. — Тебе надо сначала поесть? Мы можем где-нибудь остановиться по пути.
— Я голодна, но нет. Это не то, что я имела в виду. Томми убьет меня. Помнишь? Ты так сказал. Вернусь с пустыми руками — и я мертва.
— Не тогда, когда я буду там, чтобы защитить тебя, — он наклонился, достав еще один пистолет из ящика стола. — Доверься мне.
— Довериться тебе? Да я тебя даже не знаю.
Он нахмурился, уязвленный моим заявлением.
— Что значит, ты меня не знаешь? Я тот придурок, который мог убить тебя, но вместо этого привел в свой дом. Что еще тут знать?
— Ты бы не убил меня, — сказала я, отведя взгляд от его проницательных зеленых глаз, вовсе не убежденная в этом.
— Нет. Наверное, нет, — Алекс подошел ко мне и приставил дуло пистолета к моей груди. — Дело в том, что мог бы.
Давление было слабым, и его палец не был на спусковом крючке, но несчастные случаи бывают. Осечка или малейший промах с его стороны, и бах. На этом моя история закончится. Страх должен был быть самой правильной реакцией с моей стороны, когда моя жизнь висела на волоске, но опасность возбуждала меня.
Я искушала судьбу и прильнула к стволу.
— Так же, как я могла угнать твою машину?
Это движение застало его врасплох, и он уставился на меня немигающим взглядом, пытаясь осознать мою смелость. Я смотрела на его губы, представляя, какими мягкими они будут, прижавшись к моим. Мое восхищенное внимание было вознаграждено, когда я увидела, как его губы изогнулись в дерзкой ухмылке.
Пистолет исчез.
— Не-а, даже рядом не стояло, — он обнял меня за шею и потянул к двери. — Но я научу тебя.
***
Было около полудня, когда мы прибыли в резервацию. При дневном свете дом Томми показывал, насколько он старый и обветшалый. Штукатурка потрескалась и отваливалась большими кусками. Клочки увядшей от тлеющего солнца травы были странным дополнением к грязной лужайке. Это сделало любую растительность, растущую там, чудом и победой для матери-природы.
Сидя в машине и грызя ногти, я заново обдумывала эту поездку. Хотя я и хотела вернуть свои вещи, я не думала, что они стоили того, чтобы рисковать нашими жизнями. Алекс отнесся ко всему этому безразлично и отмахнулся от моих переживаний. Парень носил за поясом два пистолета, но заверил меня, что это неважно.
— Они, блядь, только помогут говорить.
Точно.
Почему-то это не уменьшило моих тревог. Ни капельки.
Алекс еще раз проверил заряженные пистолеты и проделал это уже примерно четыре раза за последние пять минут. Должно быть, это нервный тик или одержимость. Каждый раз, когда он вставлял обойму обратно в рукоятку, я подпрыгивала.
Оглядевшись, чтобы отвлечься от своих всепоглощающих мыслей, я увидела свою отвертку, лежащую у моих ног на полу. Это было все равно, что найти старого друга, что-то знакомое, и, хотя она не может быть оружием, она не была такой громкой и не может случайно выстрелить.
Я подняла и сунула ее спереди штанов.
Алекс нахмурил брови от непонимания.
— Что ты делаешь?
— А на что это, по-твоему, похоже? Мне тоже нужно что-то, знаешь, — я сделала колющий жест рукой в его приборную панель, — на всякий случай.
— И ты правда будешь использовать эту штуку?
— Я даже не знаю, — я колебалась между нерешительным пожатием плеч и решительным кивком головы. — Может быть.
— Нет, не будешь.
Алекс залез ко мне в штаны и вытащил отвертку. Наша кожа в первый раз соприкоснулась, и это было быстро, почти ничего, но для меня это было все. Он усмехнулся над моим оружием и бросил его на заднее сиденье. Я все еще задыхалась от близости его пальцев к моим трусикам, когда он перевернул мою руку и вложил в нее пистолет. Мои глаза были широко раскрыты, когда я смотрела на холодный кусок металла в моем распоряжении.
— Знаешь, как пользоваться таким, да? — спросил он.
Я медленно покачала головой, в то время как ком образовался и осел в горле.
— Просто прицелься ублюдку в голову и спусти курок.