— Непонятно, куда эти двое направляются или какова их следующая цель, но ясно одно, запомни мои слова, Америка, их поймают. Вопрос в том, сдадутся ли они? По моему мнению, эти двое молодых и крайне агрессивных голубков не сдадутся без борьбы, и в конце это может привести к очередной ненужной трагедии, будь это их жизни или жизни их несчастных жертв. Так что готовься, Америка, эта волна преступлений закончится так же, как почти восемьдесят лет назад: кровавыми, пронизанными пулями телами двух преступников.
— Ой, да заткнись ты, — раздраженно прорычал Алекс, выключая телевизор. Он бросился на кровать и притянул меня к себе, обнимая и желая убедиться, что я жива и не подстрелена.
Зарывшись лицом в его обнаженную грудь, я глубоко вдохнула… Боже, как хорошо он пахнет.
— Я так понимаю, ты не фанат Джуди Грейс?
— Блядь, нет, ненавижу эту женщину, — был его ответ, когда он крепче обнял меня. — Знаю, что сейчас творится полное безумие, Мелкая, и наши перспективы не выглядят такими хорошими с копами и СМИ на хвосте, но клянусь, у тебя снова будет жизнь, за этим я прослежу. Дам тебе что-то вроде гребаной нормальности в виде школы или колледжа, или что ты еще выберешь. Обещаю. Просто нам надо сделать пару вещей, чтобы это случилось, хорошо?
Я легко качнула головой, опечалившись идеей быть обычной.
— Я не хочу нормальностей.
— Нет, детка, хочешь. Провести остаток дней за решеткой — это не жизнь для тебя. Поверь, я там бывал множество раз. Быть нормальным и скучным лучше.
Он говорил не про себя, потому что ему нравились острые ощущения от жизни вне закона, и не будь меня, жил бы так и дальше. Я была проблемой. Этот пьедестал, на который он меня вознес, заставлял его смотреть вперед в светлое будущее. Он хотел справедливо поступить со мной.
— Ага, — произнесла я, прислушиваясь к медленному и ритмичному биению его сердца. Этот звук и ощущение его кожи стали решающим фактором. Быть скучным лучше. Я не смогу его отпустить. — Я знаю, о чем ты.
Мгновение стояла тишина, пока мы лежали в кровати со сбитым покрывалом в ногах, обнимая друг друга. Умиротворенно. Веки потяжелели, разум расслабился, и я позволила себе провалиться в сон.
— Ты снова будешь в безопасности, даже если это станет последним, что я сделаю, — прошептал Алекс проникновенно и серьезно.
Слова появились из ниоткуда и разбудили меня.
— О чем ты говоришь? — пробормотала я, качая головой и чувствуя, как сейчас начнется ссора, потому что, серьезно, это абсурд. Вина, что он испытывал насчет меня и моей безопасности, была безосновательна.
Алекс не заставлял меня так жить. Я добровольно это выбрала. Единственное, что он сделал — заставил полюбить его, и даже это не было сделано специально. Он изо всех сил противился моим поползновениям. Я давила и давила, пока не получила желаемого.
И эта волна преступлений ничем не отличалась.
Подняв голову, я уперлась локтями ему в грудь, чтобы лучше его видеть. Его усталый и грустный взгляд встретился с моим любопытным.
— Ты не обязан давать мне обещаний, — начала я, но он перебил.
— Просто дай мне еще одну неделю, чтобы разобраться с этим бардаком.
— Неделю?
Он кивнул.
— Чтобы сделать что?
— Чтобы повергнуть этого хренова ублюдка.
Вопросы. Столько вопросов. Они переполняли меня, и я не могла решить, что хотела спросить в первую очередь. Алекс давал мне глоток надежды, обещание сказочного конца, но я не видела, как он мог привести нас к нему. Это казалось невозможным. В итоге, уставившись на него с ошеломленным выражением лица, я выпалила первое, что пришло в голову, пусть даже мысль была неясной и хаотичной.
— Как, в смысле зачем? Какой смысл? Со всем вниманием к нам СМИ и голосами в пользу этого человека, как ты собираешься его повергнуть, когда ничего из сделанного не сработало? Избиратели, блядь, любят его, Алекс.
— Да, я в курсе, и это чертовски жалкое зрелище. Вещи, на которые часть избирателей готова закрыть глаза только потому, что кандидат красноречивый болтун, а он такой и есть, Мэд, — сказал он, лязгнув челюстью и подавив ненависть к отцу. — У этого человека нет подкупающих качеств. Мы просто должны будем вынести на всеобщее обозрение то, что избиратели не смогут игнорировать. Что-то настолько компрометирующее, что даже закон не сможет пройти мимо.
— Например?
— Пока не уверен, — произнес он, задумчиво грызя кольцо в губе.
Эта вендетта против его отца, его неоспоримая злость на него, все это было понятно, но стоила ли игра свеч?
— Будь со мной честным, — попросила я, положив ладонь ему на щеку и привлекая его внимание. — Поэтому мы все делаем? — я махнула вокруг комнаты, останавливая взгляд на пистолетах и лыжных масках. — Чтобы поквитаться?
— Да, — ответил он прямо, и я сникла.
Все это время я считала, что мы вместе против мира, подрывая город одним магазином за раз, но ошиблась, и это дерьмо угнетало меня.
— Ты серьезно рискуешь нашей свободой, чтобы поквитаться с этим человеком?
Алекс уставился на меня, замечая мои задетые чувства, и, словно запоздало сообразив, принялся заверять меня, что все это было не зря. Что оно значило для него больше, чем просто месть.
— Послушай, детка, расквитаемся с ним, и именно это обеспечит нам свободу, хорошо?
— Ладно, — сказала я, все еще разочарованная.
Он вяло улыбнулся, надавив на кончик моего носа пальцем.
— Тебе надо просто довериться мне.
— Я верю тебе. Просто… Просто мне хочется, чтобы это было больше о нас, а не…
Раздался резкий стук в дверь от сильных и крепких кулаков, и я выпрямилась, прислушиваясь и напрягаясь.
— Откройте, полиция!
Я перестала дышать, старательно пряча панику, захватившую меня. Я сидела и пялилась на Алекса широко распахнутыми глазами. Стук продолжался, звук становился громче с каждым ударом по деревянной двери. Сердце бешено заколотилось в груди, и я пришла в себя. Поняла, что судьба, наконец, поймала нас, но я была бойцом и отказывалась так легко сдаваться. Да кого заботило, что в этот раз наша комната находилась на третьем этаже. Я выпрыгну в окно, рискуя переломать все ноги, чтобы обеспечить свою свободу и остаться жить с Алексом в мгновение ока.
Ладно, это немного драматично, но я паниковала.
— О черт! — выругалась я, слезая задом с кровати и больно приземлившись на пятую точку, но колющая и стреляющая боль в копчике меня не отвлекла. Я взяла свои кеды и натянула на ноги, с большим трудом справившись с таким легким заданием. — Черт бы вас побрал, дерьмовая обувь!
— Мэд, — позвал Алекс, глядя вниз с приподнятой бровью и наблюдая, как я ползаю по полу в поисках сумки. Он засмеялся, качая головой. — Что ты делаешь?
Я вытащила голову из-под кровати и подняла на него взор, пораженная его спокойным и непринужденным тоном. Он ухмылялся мне, наслаждаясь раздраженным и маниакальным шоу, что я ему устроила.
— Почему ты не психуешь?
— Если не откроете, мы ее выбьем! — торопливо выкрикнул голос, отчего я дернула головой в сторону двери, ожидая увидеть их внутри с пушками наготове.
— Иди, впусти их, — велел Алекс, кивнув в сторону непрекращающегося стука. — Наши дни в бегах закончены, Мелкая.
Я прищурилась.
— Что? И это все? Ты просто сдаешься?
Он схватил меня за руку, помогая подняться на ноги.
— Просто открой дверь.
— Ладно, — выдавила я, так как во рту и горле пересохло.
Все вокруг дико кружилось, я с трудом смогла сфокусировать свое затуманенное зрение. Сделав глубокий успокаивающий вдох, я доверилась Алексу. Нервно потянув за футболку, осторожно подходя к двери, я оглядывалась на Алекса в поисках подтверждения. Он помахал мне с ободряющей улыбкой, чтобы я шла вперед.
Стук, наконец, прекратился, и я приподнялась на цыпочках, заглядывая в глазок, но кто бы там ни был, он закрыл его, блокируя мне обзор. Положив ладони на дверь, я прижалась ухом к толстому дереву, прислушиваясь. Раздавалось множество голосов, они накладывались друг на друга, пока каждый смеялся и громко говорил.
— Открывайте, придурки! — прокричал громкий незнакомый голос, едва выдавив предложение через хохот.
И именно тогда я точно поняла, кто это…
Лен.
И это было как дом, такой близкий и в моей досягаемости, и чувство ликования было просто безумным. Я не могла открыть эту чертову дверь достаточно быстро. Целых двадцать секунд мои дрожащие пальцы возились с замками, дергая за ручку, крутя ее в отчаянии. Наконец после многих попыток я распахнула дверь перед высоким улыбающимся Леном с потрясающе выглядевшей Девлин у него под боком.
— Привет, малютка Мэд, — произнес Лен, потянувшись и подняв меня с пола в медвежьи объятия. — Или мне следует звать тебя Бонни? — рассмеялся он, крепче сжимая меня. — Чертова ты проказница.