— Ребята, можете идти собираться. Выезд через двадцать минут.
Сойер и Лен кивнули, освобождая места у машины и ободряюще улыбаясь мне с лестницы.
Но Мигель не двигался.
— Это и тебя касается, — напомнил Алекс, медленно опуская ладонь к моему пистолету.
— Я еду с вами, — сказал Мигель.
— Мы уже обсудили это. Этот грабеж — последний для меня и моей девочки. Ты поедешь с Питером и Адрианой, встретимся через час.
— Ладно, cuate (примеч. с исп. приятель), — согласился он, оттолкнувшись от водительской двери, театрально предлагая Алексу пройти вперед.
Я все еще не доверяла ему, он был, как ядовитая змея, выжидающая удобный момент, чтобы ужалить.
Алекс пристально следил за Мигелем, пока тот отходил к капоту машины. Он стоял, преграждая путь к пассажирской двери, так что я последовала за Алексом. Если так мне удастся держаться подальше от этого человека, то я без проблем перелезу через среднюю консоль. Но только я оказалась в пределах досягаемости Мигеля, как тот воспользовался возможностью, схватил меня за руку и оторвал от Алекса.
Все произошло так быстро, я увидела Мигеля в последнюю секунду и не смогла увернуться. На удивление, он был силен, дернул меня без особого труда, и я влетела в него.
— Девочка останется здесь со мной, Cabrón (примеч. с исп. — тупица, мудак, придурок), — Мигель сказал это, крепко обхватив меня за предплечья сухими загрубелыми ладонями.
— Что ты делаешь? Мы же тут все друзья, — дипломатично заговорил Алекс, осторожно приближаясь к нам.
— Друзья? — фыркнул Мигель, опустив голову к моей шее и глубоко вдохнув запах волос. — М-м-м… какая сладкая.
— Отвали, — рявкнула я, дергая головой в сторону от него. Хватка Мигеля усилилась, грязные ногти впились мне в кожу, и я вскрикнула от боли.
Это и стало катализатором, бледно-голубые глаза Алекса прищурились и потемнели. На его руках проступили сухожилия — так сильно он сжал кулаки. Он сделал широкий шаг в нашу сторону, сократив последнее расстояние.
— Ты, блядь, ее отпустишь, сейчас же, Мигель! Не нарывайся.
Это была одна из тех ситуаций, когда Алекс советовал снести ублюдку голову, но мои руки удерживали по бокам, и я, как бы ни пыталась, не могла дотянуться до ствола.
Проклятье!
— Нет, я так не думаю. Делай, что собирался, — сказал Мигель, с силой сжимая мои руки, сводя все мои попытки вырваться на нет. Сделал шаг назад ближе к лестнице. — Твоя девушка останется со мной для подстраховки. Так я буду уверен, что ты вернешься.
Я не могла придумать, как выбраться из этого.
— Не пойдет, — возразил Алекс, следуя за нами. — Она ходит со мной, всегда. Без исключений. Значит, как я все вижу, гребаный ты ублюдок. У тебя два варианта: первый — ты добровольно ее отпускаешь, и второй — я пристрелю тебя прямо здесь, всадив пулю между твоих глазок-бусинок, и ты все равно отпустишь ее. В любом случае ты отпустишь ее, и она пойдет со мной. Comprende? (примеч. с исп. — понятно)
— Ты не можешь меня убить, — ответил Мигель. Боже, у него изо рта воняло тухлыми яйцами. — Я тебе нужен.
— Да, нужен, — согласился Алекс, медленно опустив руку на блестящую рукоять своего Colt. Все это время он был на виду. — Но ты достаточно меня знаешь, я сначала защищаю свое и уже потом думаю о последствиях.
— Тогда сделай это. Стреляй, — Мигель прикрывался мной, как щитом, держа меня рядом и все сильнее сжимая мои предплечья. — Tu chica es mía (примеч. с исп. — твоя девочка моя).
— Что, блядь, ты сказал? — зарычал Алекс.
— Ты меня слышал, — произнес Мигель, прижавшись к моей щеке в поцелуе.
Меня передернуло, я попыталась отстраниться, как только могла.
Но этого хватило, чтобы Алекс сорвался.
— Ах ты, — он кинулся на нас с Мигелем, подняв столб пыли и достав пистолет. Мои глаза распахнулись, оглядывая пустую парковку, никого вокруг не было. Он его застрелит. — Я не хочу убивать тебя сегодня, Мигель, но не могу позволить тебе трогать мое. Так что последний раз спрашиваю по-хорошему. Отпусти ее.
Я закрыла глаза, зная, что через пару секунд все мое лицо забрызгает кровью.
— Ладно, — согласился тот, толкая меня в спину к Алексу. Я рухнула в его ожидающие руки. Мигель плюнул на землю, взглядом метая в нас двоих молнии. — Забирай ее, наслаждайся ею, но тебе лучше держать этот пистолет поблизости, Puto (примеч. с исп. — оскорбление, обозначающее мужчин легкого поведения и гомосексуалистов. В Мексике так называют трусов и предателей), потому что в следующий раз я ее так легко не отдам.
— Ага, посмотрим, — Алекс продолжал держать Мигеля на мушке, пока тот неторопливо поднимался по лестнице. Только когда он скрылся, Алекс убрал палец с курка. Выругавшись себе под нос, он опустил взгляд на меня и отодвинул с лица выбившиеся пряди волос дулом пистолета. — Ты в порядке?
— Да, нормально, — уверенно подтвердила я.
— Мне хотелось, чтобы ты не боролась.
— Я пыталась добраться до ствола.
Он простонал и легонько шлепнул меня по заднице.
— Давай, забирайся в машину.
Идти я могла без проблем. С легкостью добралась до своей стороны машины, а вот руки уже не слушались. Они дрожали от адреналина, и я пыталась открыть дверь, дергая ручку, но ничего не выходило.
— Боже, — прошипел Алекс, сжав переносицу, и подошел ко мне, открывая для меня дверь. Помог мне сесть и пристегнул. — Сиди тут, — велел он и захлопнул дверь.
Засунув оружие в штаны, он обошел автомобиль, не сводя глаз с балкона третьего этажа. Наклонившись вперед, я взглянула вверх, но ничего не увидела. Дверь нашего номера была закрыта, и вина волной нахлынула на меня из-за того, что я оставляла ребят с этим чокнутым психопатом.
— Может, нам не стоит ехать… — предложила я, когда Алекс присоединился ко мне в машине.
Он посмотрел на меня, приподняв бровь, и вставил ключ в замок зажигания, заводя двигатель.
— Ну, мне просто кажется…
— Он ничего не сделает. Их шестеро против одного. К тому же этот придурок только болтать горазд, — он выехал с парковки, взвизгнув шинами. Оставить след на асфальте было в стиле Алекса.
Я вздохнула, подняв руку и разглядывая синяки. Они все еще горели и болели после захвата Мигеля.
— Ну а для меня все казалось реальным.
— Черт, прости. Такого не должно было случиться, я не ожидал, что он, блядь, так схватит тебя… учитывая то, что он был безоружен.
— Ожидай неожиданного, — напомнила я, приподняв задницу и вытаскивая пистолет. Положила его на колени, обводя линии ствола.
Если бы только.
— Он играл с нами! — вдруг произнес Алекс, поворачиваясь ко мне и напугав меня. — Мигель испытывал мои чувства к тебе, довел до края, чтобы посмотреть, как далеко я зайду.
— Что? Почему? — переспросила я, растерянно моргая.
Алекс побледнел, будто сказал слишком много, и он одарил меня неубедительной, расслабленной улыбкой.
— Неважно. С этим ублюдком я разберусь позже. А сейчас мне надо сосредоточиться на деле и не думать об остальном, — он посмотрел на меня, затем опустил взгляд на пистолет у меня на коленях. — Ты в порядке? Думаешь, справишься с этим ограблением?
— Ты имеешь в виду наше последнее дело вместе? — уточнила я, надеясь, что мое недовольство не проявится.
Я не хотела, чтобы эта часть нашей жизни закончилась.
— Мэди, пора бы знать, что когда вопрос касается нас, то нет такого понятия, как «последнее дело».
— Держись ближе ко мне. Ни под каким предлогом не отходи от меня. Слышишь?
Он говорил одно и то же перед каждым ограблением. Алекс кидался во все с головой, порой совсем ничего не боясь, но когда дело касалось меня и моей безопасности, его тревога возрастала в геометрической прогрессии.
Но это стало нашим ритуалом, и как всегда, я взяла его за руку и улыбнулась, заверяя одним предложением:
— Ничто в этом мире, даже чертов метеор, упавший с неба, не сможет отнять меня у тебя.
И это сработало, он уверенно кивнул:
— Пошли и, черт возьми, сделаем это.
Мы вышли из машины и добежали до здания, где прижались спинами к кирпичной стене. Он положил руку к моей груди, прикрывая, пока выглядывал из-за угла. Через минуту приглашающе махнул мне, и мы наблюдали с безопасного расстояния, как хозяйка ювелирного парковала машину.
Алекс развернулся и вцепился обеими руками мне в шею. Холодная кожа перчаток коснулась влажного тела, когда он прижался лбом к моему.
— Туда и обратно, две минуты.
— Я знаю.
— Проблемы?
— Пристрелить их.
— Именно так, детка. Стреляй, пока эта чертова обойма не опустеет.
— Затем перезарядить?
— Черт возьми! — Алекс улыбнулся и наклонил голову, эти чертовы губы оказались так мучительно близко к моим. Выдохнул: — Я люблю тебя.