— La Virgen De Guadalupe, — произнес Алекс. (примеч. Дева Мария Гваделупская — образ Богородицы, наиболее почитаемая святыня Латинской Америки. В католической церкви считается нерукотворным образом. Богородица изображена смуглой)
— Кто?
— La Virgen De Guadalupe — это католическая икона, считается святой в Мексике. Вся такая чистая и безгрешная. Ее носят в качестве защиты от всего зла этого мира. Это Мигеля.
Ирония не осталась для меня незамеченной.
— Он и был злом этого мира.
— А теперь он мертв, так что в каком-то смысле она справилась со своей задачей, — он вернул украшение в мою открытую ладонь и закрыл пальцы. — Вот, возьми. La Virgen De Guadalupe теперь твой трофей.
Я вяло улыбнулась.
— Это не защитит таких людей, как мы, Алекс.
— Почему нет?
— Потому что ты и я не представляем добро в этом мире.
— Кто сказал? — спросил он, указывая мне за спину. — Мигель? Гребаный насильник? Наши родители? Полиция? Америка? Гребаная Джуди Грейс? Да пошли они, все! Мы те, кто мы есть, и точка, Мэди. Никогда не сожалей, слышишь меня?
Схватив его за ворот футболки и привстав на носочки, я взглянула ему в глаза, словно заглядывала в душу, и тихо шепнула в губы последнее обещание.
— Никаких сожалений.
— Никаких сожалений, — повторил он, сильные руки легли мне на шею, притягивая для поцелуя.
Сердце колотилось, подпитывая желание ощутить всего его. Он прижался членом к моему животу, я закинула ногу на него, пытаясь оказаться ближе, впиваясь пальцами в кожу на его бицепсах.
— Блядь! — простонал он и отстранился. — Ты плохо на меня действуешь, женщина.
— Это не моя вина, что на тебя так легко повлиять, — ответила я, потянувшись за его губами, стремясь сломить его дальше.
— Легко и добровольно — разные вещи, но я лучше останусь свободным и продолжу наслаждаться твоим влиянием, — с этими словами он увернулся от моих маневров и слегка толкнул обратно.
Отказ отозвался болью в груди, и я уставилась на него.
— И что это значит?
— Это значит… — строго произнес он, убирая мои лапающие руки от бугра в штанах. — Черт! Нам нужно двигаться. Сейчас.
Я обернулась и увидела мигающие красные и синие огни пожарных машин, въезжающих на поле.
— Дерьмо!
— Держи меня за руку и постарайся не отставать, — сказал он.
Переплетя пальцы, мы кинулись в темноту, сердце колотилось в груди, ветки хлестали по лицу, пока мы бежали на юг, ну или как думали, в сторону Ламони. Это был единственный город на несколько километров вокруг, и нам требовалось найти машину, которую можно угнать.
Питер и Адриана ожидали нас в Канзас-Сити уже два часа назад, но, конечно, мы с Алексом отвлеклись друг на друга. Все, что мы делали — грабили магазин или совершали убийство — не укладывалось в сроки. Мы творили, что и когда хотели. Поэтому всегда были на грани быть пойманными. Мы играли с судьбой, дразня ее своим безрассудством, и в конце, если не будем осторожны, она ударит нас с двойной силой.
Я молилась La Virgen Guadalupe, чтобы этот день никогда не настал.
Это был миллионный номер, в котором нам довелось останавливаться в поездке, начавшейся более двух месяцев назад, и теперь они все выглядели одинаково. Дерьмовый ковер, невоспламеняющиеся простыни и двадцатидюймовый телевизор. Тут пахло потом, мочой и залежалой китайской едой. Желудок крутило, мне не хотелось оставаться в таком поганом отеле в худшей части города, но преступникам безопаснее с другими преступниками.
— Я заберу наши вещи, — сообщил Алекс, когда мы зашли в комнату. — Тебя можно оставить одну? — Уточнил он, заправляя прядь волос мне за ухо.
Обняв его, я вытащила Colt из-за пояса и улыбнулась.
— Со мной все будет хорошо.
— Ладно, крепкий орешек. Запри за мной, — шлепнул меня по заднице, отчего я подпрыгнула, взвизгнув, затем он рассмеялся и направился к двери. Резко остановился, словно что-то вспомнил, и развернулся. — Стреляй в любого ублюдка, кто зайдет сюда и окажется не мной, поняла?
Я подняла пистолет, прицелившись ему в голову.
— Да, поняла.
— Боже, — простонал Алекс, закрыв глаза и тихо постучав головой о деревянную дверь. — Тебе надо идти, придурок, — снова и снова повторил он себе, после чего вышел и закрыл за собой дверь.
Как только щелкнул замок, я тут же направилась в ванную. Тело требовало горячего душа после долгого утомительного дня. Я была истощена физически и морально. Положив оружие на бачок унитаза рядом с душевой кабинкой, я стянула футболку и шорты, оставив их кучей у двери. Надо будет их постирать. Изначально мне хотелось сжечь их. Забыть. Запачканная одежда, как и подвеска у меня на шее, служила напоминанием о жестокой истории, которая проливала свет на мою сущность… но все менялось, как семь пятниц на неделе.
Никаких сожалений.
Наклонившись и вывернув кран на полную, я потрогала воду пальцами, к счастью, она быстро нагрелась. Встала под душем, намочила волосы, наслаждаясь ощущением горячих струй, стекающих по спине и расслабляющих напряженные мышцы. Это было таким блаженством, кажется, я даже застонала немного громче, чем хотела. Закрыв глаза, я задрала голову, смывая пот и сажу с лица. Весь стресс дня утекал в трубу, оставляя тело чистым, а разум легким от мыслей.
И тогда я почувствовала его.
Загрубевшие ладони легли на талию, крепко сжимая, губы коснулись кожи, оставляя дорожку поцелуев на спине. Я прерывисто вздохнула в попытке успокоиться, но это было невозможно. Он сводил меня с ума, тело, ведомое неконтролируемым желанием, бездумно отвечало на его прикосновения.
Скользнув руками вверх, он накрыл мою мокрую грудь, уверенно, но нежно сжимая, провел большими пальцами по напряженным соскам. Наклонившись, прижался твердым членом к моей пояснице и впился зубами в плечо, всасывая кожу в рот, оставляя свой след, отмечая меня, как свою.
Я ахнула, вожделение накрыло меня с головой. Заведя руку за спину, я сжала его член, потянув ближе к себе. Мне нужно было почувствовать этого мужчину, каждый его сантиметр.
— Медленно, — пробормотал он у моей шеи, ведя ладонями вниз по животу, и остановился на бедрах, уверенно в них вцепившись. — А теперь осторожно.
Медленно и осторожно, как было велено, я погладила его. Он двигался со мной в такт, теперь струи воды текли по волосам и лицу. Ворчание и стоны Алекса у моего уха были чертовски сексуальны. Они заставили мою киску изнывать, но это было не для меня. Я сжала ноги, чтобы заглушить нужду. Это возымело обратный эффект, создавая больше пульсации, и движения по его члену стали более жесткими, поспешными.
— Блядь, — застонал Алекс. Одной рукой удерживая меня за таз, другой он скользнул вверх к моему горлу, заставив прислониться лбом к плитке и отставить зад. Просунул колено между чуть расставленных ног, раздвинув их шире.
Мое сердце колотилось от предвкушения.
Накрыв мою кисть своей, Алекс направил член туда, куда мы оба хотели. Он с легкостью скользил по моим складочкам, раскрывая их головкой, пытаясь найти вход на ощупь. Я отпустила его и наклонилась сильнее, после чего одним сильным движением он оказался во мне.
— О боже, — застонала я, вскинув руки, ухватившись за занавеску и уперевшись в стену.
Он толкнулся вперед, до конца заполнив меня, затрагивая каждый сантиметр. У меня перехватило дыхание. Он был толстым, большим, и каждый раз моему телу требовалось время, чтобы приспособиться к нему. Его твердость была нереальной. Он с силой пронзал меня. Каждый толчок причинял боль, но когда он выходил, меня переполняло наслаждение. Я была зависима и умоляла о большем.
— М-м-м, какая хорошая девочка. — Алекс прекратил свои движения, оставшись во мне. Он погладил изгиб моей задницы. Я вздрогнула от неизбежной боли, которая так и не появилась. Этот великолепный, приводящий в бешенство мужчина, не торопился со мной, но я хотела большего.
Я жаждала трения.
— Малыш, — захныкала я, прижимаясь к нему всем телом, пока его член не скользнул глубже. — Пожалуйста.
Одной простой просьбы оказалось достаточно, так что он схватил мои волосы в кулак, оттягивая, и медленно… мучительно медленно вышел из меня, только чтобы врезаться обратно.
— Ты этого хочешь? — спросил он, дернув меня назад и снова врезавшись вперед. — Чтобы тебя поимели?
— Да! — выдохнула я, так сильно прикусив губу, что повредила кожу. Металлический вкус крови только усилил мое возбуждение.
— Да. — Он тяжело дышал, врезаясь быстрее и глубже. — Так я, блядь, и думал.
Я сжалась вокруг него, взмывая к вершине, мне хотелось кричать. Это было так хорошо. Он ускорил толчки, но мои стеночки сдавливали его, мешая сохранять темп.
— Черт, Мелкая. — Он впился пальцами мне в задницу. — Это чертова киска.
Наши стоны и звуки его вонзающегося в меня члена были едва приглушены кафельными стенами ванной. Они становились все громче по мере того, как удовольствие становилось все невыносимее.