Поэтому вполне логичным было решение издателя Уссьё, который в своем издании «Человеческой комедии» (т. XVIII, 1855) первым включил «Неприятности» в раздел «Аналитические этюды», где они идут следом за «Физиологией брака».
Уссьё не имел доступа к авторскому экземпляру издания Хлендовского, куда Бальзак, как уже было сказано, внес некоторые исправления, и счел более верным вставить в свое издание некоторые пассажи из того варианта текста, который был напечатан в сборнике «Бес в Париже» (именно поэтому в издании Уссьё у «Неприятностей» иной финал). Однако поскольку изъявлением последней авторской воли следует считать исправленный экземпляр издания Хлендовского, публикатор этого текста в авторитетном издании «Библиотека Плеяды» Жан-Луи Триттер выбрал для воспроизведения именно его, и наш перевод выполнен по этому изданию.
Исследователи женской участи в «Человеческой комедии» и бальзаковского отношения к женщине приходят к выводу, что в его сознании существовала некая утопия – представление об идеальном браке: это установление он считал необходимым[43], но желал, чтобы в его основе лежали и разум, и любовь. Утопичность подобного идеала Бальзак ясно сознавал, но не менее ясно он сознавал и другое: разум без страсти так же не может принести женщине абсолютного счастья в браке, как и страсть без разума. Доказательству этого тезиса посвящен роман «Воспоминания двух юных жен» (1842) – переписка двух подруг, одна из которых, Луиза, выходит замуж по страстной любви и оба раза терпит страшную неудачу (первого мужа замучила своей требовательностью, а второго ошибочно приревновала и с горя довела до смерти саму себя), а другая, Рене, выходит замуж по расчету и, не любя мужа, всю себя посвящает детям, пытаясь восполнить таким образом страсть, отсутствующую в ее браке. Обеим случается пережить моменты счастья, но участь ни той, ни другой счастливой не назовешь.
В этом и других романах, специально посвященных семейной жизни, Бальзак рассматривает предельные «романические» ситуации; здесь кипят роковые страсти, затеваются интриги, вынашиваются грандиозные замыслы. Здесь происходят великие трагедии супружеской жизни. Но великие трагедии случаются не со всяким и вообще происходят преимущественно в романах. А как протекает повседневная жизнь обыкновенных супругов, что мешает им быть счастливыми? Книга, которую Бальзак озаглавил «Мелкие неприятности супружеской жизни», – именно об этом, и потому читателю легче отождествить себя с ее героями. Легче даже сегодня, по прошествии двухсот лет. Конечно, все происходит в старинных декорациях и старинных костюмах, однако соотношение персонажей семейной драмы или комедии остается прежним.
Этой актуальности «Мелких неприятностей» весьма способствует их оригинальное устройство.
Выше уже было сказано, что у Бальзака почти все романы и новеллы в той или иной степени посвящены браку, но в романах речь идет об историях конкретных супружеских пар, и это дает читателю возможность думать, что судьба данной несчастливой пары – не правило, а исключение. Правда, уже «Физиология брака» оставляла в этом отношении мало иллюзий, поскольку, рассказывая о женах, наскучивших брачными узами, подспудно, а иногда и прямо объявляла каждому мужу: так будет и с тобой. Но в «Мелких неприятностях» Бальзак пошел еще дальше: в книге два главных героя, Адольф и Каролина, однако это вовсе не герои в классическом смысле слова, с определенной внешностью и определенным характером. В самом начале книги автор представляет своего персонажа следующим образом:
Может быть, это стряпчий при суде первой инстанции, может быть, капитан второго ранга, а может, инженер третьего класса или помощник судьи или, наконец, юный виконт. Но вероятнее всего, это жених, о котором мечтают все здравомыслящие родители, предел их мечтаний – единственный сын богатого отца!.. ‹…› Этого феникса мы будем звать Адольфом, каковы бы ни были его положение в свете, возраст и цвет волос.
А в газете «Пресса» 2 декабря 1845 года к публикации главы «Обманутое честолюбие» сделано примечание:
Каролина в этой книге воплощает типическую жену, а Адольф – типического мужа; автор поступил с мужьями и женами так, как журналы мод поступают с платьями; он создал манекены.
Во французском языке перед именами собственными артикль не употребляется, однако Бальзак порой прибавляет к именам главных героев «Мелких неприятностей» неопределенный артикль и называет их: un Adolphe, une Caroline, то есть один из Адольфов, одна из Каролин; в других местах к тем же именам прибавлены указательные местоимения: этот Адольф, эта Каролина. Любовник же всякой Каролины непременно именуется Фердинандом (меняются только их порядковые номера: за Фердинандом I следует Фердинанд II). Комментаторы отмечают в тексте хронологические или биографические неувязки: сначала Каролина единственная дочь, а на следующей странице у нее вдруг обнаруживается сестра, Каролина первой части родилась в Париже, а Каролина второй – провинциалка, Адольф первой части скорее всего рантье, а во второй части он второстепенный литератор, Каролина то кокетка и модница, то богомолка и ханжа. В главе «Обманутое честолюбие» фамилию Шодорей носит сам Адольф, и этот Адольф Шодорей издает газету; а чуть ниже, в главе «Грубые разоблачения», муж Адольф и газетчик Шодорей оказываются двумя разными лицами. Легко было бы списать эти неувязки на фрагментарность книги, создававшейся в спешке и по частям[44], но дело, думается, вовсе не в том. Если «Физиология брака», при всей ее новизне, в жанровом отношении была многим обязана предшествующим «Кодексам» и вообще полна заимствований из литературы XVIII века и более ранних эпох, то «Мелкие неприятности» – книга экспериментальная; недаром современный исследователь упоминает в связи с ней пьесу Пиранделло «Шесть персонажей в поисках автора»[45], а современная исследовательница вообще называет эту книгу предвестницей основанного в 1960 году французского «Цеха потенциальной литературы» (OULIPO)[46].
43
В «Предисловии к „Человеческой комедии“» (1842) это утверждение выражено очень четко: «Я рассматриваю как подлинную основу общества семью, а не индивида» (
44
Как нередко и делают пишущие о «Мелких неприятностях». Характерна позиция Жана-Марка Шотто, сделавшего в 1999 году инсценировку этой книги Бальзака; в предисловии к изданию своей пьесы он похлопывает автора по плечу и указывает ему на все его недоработки, которые обещает исправить (тема избитая, персонажи не имеют характеров, стиль неотделанный).
46