Изложенные выше соображения заставляют нас выделить из этих трех миллионов один миллион мужей. Предположим на мгновение, что все эти мужья без ума от своих дражайших половин, как наш идеальный муж, и не ищут любви на стороне.
Однако каждый из оставшихся двух миллионов холостяков, будь он даже гол как сокол, только и мечтает, что о любовных победах;
однако мужчине достаточно иметь стройный стан и томный взгляд, чтобы затмить в душе женщины образ мужа;
однако он может вскружить голову чужой жене, даже не обладая приятным лицом и не будучи прекрасно сложен;
однако, если мужчина остроумен, хорош собою и общежителен, женщины интересуются не тем, откуда он вышел, а тем, куда он хочет прийти;
однако единственное богатство любви – очарование юности;
однако фрак от Бюиссона, перчатки от Буавена[146], элегантные сапоги, приводящие в трепет промышленника, ссудившего на них деньги, и ловко повязанный галстук могут превратить любого мужчину в короля гостиных;
однако разве несмотря на то, что эполеты и аксельбанты сегодня не властвуют над женскими сердцами так безраздельно, как прежде, уже одних бравых военных не достаточно для того, чтобы сделать легион холостяков грозой для замужних дам?.. Не будем вспоминать об Эйнхарде – он был королевским секретарем[147], но разве не сообщала недавно одна газета о некоей немецкой принцессе, завещавшей все свое состояние самому обыкновенному лейтенанту-кирасиру из императорской гвардии;
однако сельский нотариус, составляющий в своем гасконском захолустье не больше тридцати шести актов в год, отправляет сына в Париж учиться праву; чулочник хочет видеть своего сына нотариусом; стряпчий мечтает, чтобы его отпрыск сделался судьей, а судья надеется стать министром и завещать сыну звание пэра[148]. Никогда еще люди так страстно не жаждали получить образование. В прежние времена у нас не было отбоя от остроумцев, теперь нет отбоя от гениев. Из всех щелей нашего общества тянутся к небу великолепные цветы, подобные тем, что расцветают весной среди развалин; даже в подвалах из земли пробиваются бледные ростки, крепнувшие, лишь только на них упадет луч Образования. С той поры как мысль начала свое триумфальное шествие по миру, с той поры как солнце просвещения начало светить повсюду с равной силой, люди выдающиеся сделались редкостью, ибо каждый человек стал с младых ногтей впитывать всю сумму знаний своего века. Мы окружены ходячими энциклопедиями, которые разгуливают по улицам, размышляют, действуют и притязают на вечную славу. Отсюда – устрашающие вспышки безграничного честолюбия и безумных страстей: нам требуются иные миры, нам требуются ульи, готовые воспринять все эти пчелиные рои, а главное, требуются хорошенькие женщины, и притом в большом количестве.
Наконец, недуги, отягощающие мужчину, нисколько не уменьшают общего числа его чувствований. Стыдно сказать, но ничто не привязывает женщину к нам так сильно, как наши страдания!..
Одной этой мысли достаточно, чтобы все эпиграммы, целящие в слабый пол (ибо выражение «прекрасный пол» давно уже вышло из моды), лишились яда и обернулись мадригалами!.. Всем мужчинам следовало бы усвоить, что единственная добродетель женщины состоит в ее умении любить и что все женщины на удивление добродетельны, после чего прекратить чтение этой книги и этого Размышления.
О! помните ли вы тот страшный, роковой миг, когда, терзаемый горем и одиночеством, обвиняя весь род людской, а особенно своих друзей, чувствуя упадок сил, предаваясь отчаянию и думая о смерти, опустив голову на отвратительно теплую подушку и распростершись на белой холщовой простыне, прикосновение которой вызывало в ваших членах болезненное содрогание, вы обводили страдальческим взором оклеенные зелеными обоями стены вашей безмолвной комнаты, – помните ли вы, как внезапно дверь этой комнаты бесшумно отворилась и в проеме показалась юная головка, обрамленная золотистыми локонами и увенчанная новой шляпкой, после чего, подобная звезде, загорающейся на небе в грозовую ночь, ваша пассия бросилась к вам с улыбкой, и грустя, и веселясь разом!
– Как тебе это удалось? Что ты сказала мужу? – воскликнули вы.
Мужу! Ну вот мы и вернулись к главному предмету нашего труда.
В нравственном отношении мужчина чаще и дольше остается мужчиной, чем женщина – женщиной.
146
Парижский портной и перчаточник, чьими услугами пользовался сам Бальзак. Их имена вставлены в текст в издании Фюрна (1846); в первом издании 1829 году вместо них упоминались два других парижских мастера: портной Штауб и перчаточник Уокер.
147
Эйнхард (ок. 770–840) – приближенный короля франков и императора Запада Карла Великого, автор его жизнеописания – женился на дочери короля Ирме.
148
Согласно Конституционной хартии 1814 года, пэров (членов высшей палаты парламента) назначал король, а они передавали это звание по наследству сыновьям; наследственное пэрство отменили после Июльской революции 1830 года, в самом конце 1831 года.