Таня остановилась, сжала его руку и задумчиво проговорила:
Хорошо, Витя, что ты мне это сказал. Наводит на размышления. Со вчерашнего дня я пыталась вообще ни о чем не думать, отключиться. Получалось плохо, если честно. Голова кругом шла. Наверное поэтому с трех бокалов нализалась как поросенок. Последнее время работа составляла практически всю мою жизнь. И тут вдруг бац! Все перевернулось. Сын в Англии, работы нет... Я почувствовала себя в вакууме, или как рыба, вытащенная из воды. Эта твоя точка зрения... С нее все выглядит иначе. Можно пока представить, что у нас просто каникулы. Как в детстве. Пойдем домой. Мне надо подумать, а за готовкой это у меня неплохо получается.
Они вернулись. Таня сразу отправилась на кухню и принялась резать картофель и отбивать мясо. Виктор достал из машины шуруповерт и пошел с ним на второй этаж. Где-то через час она позвала его обедать. К тому разговору они не возвращались, болтали ни о чем. Виктор нахваливал еду, которая и впрямь получилась вкусной. Таня была задумчива, казалось, мысли ее витали не здесь. После обеда Виктор снова полез на второй этаж с шуруповертом, как он сказал, полки вешать. Таня не захотела остаться в одиночестве и пошла за ним.
Витя на самом деле делал полки во встроенном шкафу. Таня стояла рядом, подавала инструмент, материалы, собирала с полу рассыпавшиеся саморезы, и все это с отсутствующим лицом. Закончив эту работу, Виктор разложил на полках белье, которое вытащил из огромной сумки. Потом показал Тане комнату, которая стояла запертая: в ней до потолка громоздились коробки.
Здесь всякая домашняя утварь и книги. Пока все это некуда девать, мебели-то нет. Но можно повесить шторы в гостиной, а то тебе свет спать мешает. Вон карнизы, в углу стоят. А занавески, помнится, в той коробке. Там же и плед на диван. Большой такой и теплый. Давай открывай, а я карнизы отнесу.
Еще через час в гостиной висели красивые плотные шторы цвета молочного шоколада и нежные кремовые тюлевые занавески. Плед, в котором сочетались те же цвета, накрыл так и не сложенный диван. Виктор притащил сверху и раскатал огромный ковер в той же гамме, почти закрывший пол. Небольшое пространство оставалось только около камина. Практически лишенная мебели комната вдруг сделалась удивительно уютной.
Таня покружилась по комнате и улеглась прямо на пол. Виктор, не дожидаясь приглашения, тут же устроился рядом. Таня обводила пальцем завитушки на ковре с таким видом, будто не заметила его маневра. То ли заигрывает, то ли и вправду задумалась. Виктор погладил ее по спине. Она не сразу, но ответила: подняла голову, повернулась и посмотрела ему в глаза.
Подожди немножко, я с мыслями собираюсь. Вообще-то ты прав.
В чем конкретно?
В том что ну его на фиг, этого Туманского. Надо жить дальше. Играть в предложенных обстоятельствах. Когда мы в Москву?
Он оторопел. Какая к черту Москва? Он даже еще не думал о возвращении, вопрос Татьяны застал его врасплох.
Тань, не знаю. Я как-то думал, что мы несколько дней тут побудем... А вообще-то ты скажи, когда тебе надо...
Вить, мне не надо, в этом все и дело. Сейчас мне там делать нечего. С другой стороны, я брала с собой вещей дня на два. Если погода испортится, у меня ничего нет.
Давай еще хоть два дня побудем. В лом мне сейчас возвращаться. Если похолодает, куртку я тебе дам. Вот сапог резиновых на твой размер не найду, это точно. Но можно съездить купить, в Тарусе найдется все необходимое, а если не там, так в Серпухове. Таруса просто ближе.
Понятно. Но я не об этом. Ты меня не так понял. Я совсем не хочу отсюда уезжать. Не хочу в Москву.
Тань, это ты о том, о чем я подумал?
Не знаю, о чем ты подумал, но твои слова не выходят у меня из головы. К прежней жизни вернуться невозможно, значит, пришло время строить новую. С тобой.
Вот к чему относится это «с тобой»? К слову «строить» или к слову «жизнь»?
Считай, и к тому, и к другому.
То есть ты принимаешь мое предложение.
Принимаю. Вить, давай на сегодня остановимся, а то у меня мозг лопнет. Ты, кажется, обещал баню топить?
Виктор уже готов был закрепить свои новые права прямо тут, на ковре, но, услышав про баню, поднялся. Обещания надо выполнять, особенно такие приятные. Через несколько минут со двора уже разносились звуки топора.
Татьяна поднялась и направилась в кабинет: пока суд да дело, надо связаться с матерью. По приезде она уже говорила с Риммой, сообщала, что Толик нашелся. Теперь следует рассказать о том, что ее выгнали с работы, и предупредить, чтобы она не проболталась об этом любимому внуку. Она не решила, стоит ли говорить маме о Викторе и его предложении, но стоило в окошечке Скайпа появиться Римме Михайловне, как тут же проговорилась, просто отвечая на вопрос, где сейчас находится. Та не удивилась. Выслушав историю о том, как ее дочь уволили, резюмировала:
Знаешь, Тань, может, оно и к лучшему. Ты со своей этой работой света белого не видела, жить забывала. Мне кажется, это твой шанс остановиться и понять, чего ты на самом деле хочешь. Хорошо, что ты пока молодая и можешь найти себя в новой жизни. Надеюсь, ты любишь своего Виктора? Нам с Йонасом он очень нравится, но главное чтобы он тебя устраивал.
Мам, меня он тоже устраивает. По крайней мере с ним не скучно ни одной минуточки.
Ого, наверное, ты его действительно любишь. Желаю тебе счастья, дочь моя. Йонас присоединяется. А за Толика не беспокойся. Все с ним будет хорошо. Он с нами вчера разговаривал. Почти полтора часа трепались, пока какой-то тип не велел ему выключить компьютер. По-моему, ничего страшного не произошло, мальчик веселый, здоровый, о том, как ты его нашла, рассказывает взахлеб.
Я с ним договорилась каждый вечер разговаривать. Да, мама, я сейчас не в Москве, так что лучше всего связываться со мной через интернет. Дешевле. Буду на связи каждый вечер, а сели хочешь, то и по утрам. Скайп Туманский не контролирует.
Римма Михайловна засмеялась. Всяческие меры безопасности казались ей игрой для взрослых, но правила этой игры она всегда выполняла неукоснительно. А вот экономия была важной темой в ее жизни, так что условия дочери она приняла без лишних вопросов.
Виктор вернулся и доложил: баня топится, часа через два можно будет париться. Печка упиралась, но теперь раскочегарилась любо-дорого. Он сначала хотел сделать печь как у всех, электрическую, но потом подумал и остановился на классической дровяной. Мало ли, вдруг электричество отключат. А дрова — вот они, десять кубов на зиму закуплено. Да, а Таня пробовала сметану и сливки?
Когда та выразила недоумение, дернул ее на кухню, достал обе коробочки, открыл, взял из каждой по ложечке и сунул Татьяне прямо под нос: ешь давай. Она с опаской лизнула сначала сливки. По консистенции они ничем от сметаны не отличались, а вкус... У нее от восторга даже слезы по щекам потекли.
Тань, тебе понравилось? Знаешь, я до сих пор не понимаю, чем здешние сливки от сметаны отличаются. На вкус одно и то же. Правда завтра у сметаны появится кислинка, а у сливок нет. Сегодня их не различить.
Вить, а почему они сладкие? Там же нет сахара?
Балда, сейчас же август!
Ну и что?
Как что? Коров падалицей кормят, ее сейчас завались. От этого сливки с молоком сладкие и яблоком или грушей пахнут. Ты пробуй, пробуй, таких нигде больше не отведаешь.
Татьяна налегла на сливки, в которых стояла ложка. Съела мало не треть коробочки и вдруг почувствовала, что больше не может, хотя и очень хочет. Вкус божественный, но уж очень жирны. Довольный Витя наблюдал за процессом с таким видом, как будто сладкие густые сливки были его личным изобретением.