Он тоже напуган, я чувствую в воздухе его страх. Жертва развернулась и быстро лезет наверх, но не к башне, а стремится к стене, чтобы перемахнуть её. А я стремлюсь за добычей. Мои когти заставляют камень кладки подаваться хуже, чем дерево, но всё же он подаётся, а сама моя природа более приспособлена к тому чтобы взбираться куда-то вверх. В башне открываются двери, люди с железом и факелами выбегают на стены по обе стороны. Вампир почти успевает запрыгнуть наверх. Врешь, мясо, не уйдёшь! Когда верхняя половина добычи перегнулась через зубец на глазах арбалетчиков, мои когти вбились в поясницу кровососа.
-Ыыыииии! — тонко взвыла жертва, когда я сдёрнул её из света факелов обратно во тьму, которая сегодня моя союзница и сестра.
Мясо падало вниз, а я летел вслед за ним, чтобы вбить его своим весом в землю. Удар о неё разорвал ночь хрустом рёбер, а я быстро начал драть добычу, стремясь растерзать её конечности. Кровосос пытался сопротивляться, но это длилось не долго и через два десятка спокойных ударов сердца у него были оторваны моей пастью руки, а ноги разорваны когтями моих задних лап. Каждый видел, как коты зарывают после себя. Сегодня я разрывал, не оставляя целых мышц. Суставы на коленях врага тоже стали жалким зрелищем, голени с стопы держатся чуть ли не на одной коже. Осмотрев результат своей охоты и убедившись, что больше не на кого нападать, я встал в полный рост и смирил в себе зверя, славно потешившего сегодня дух охоты.
Сверху же раздавались крики, а ученик мага подвесил наконец над нами огненное заклятие для подсветки. Пока на стене решали как спускаться к нам, я рассматривал кого подрал. На поверку вампир оказался девушкой на вид лет четырнадцать-пятнадцати, миловидное лицо, сейчас искажённое страхом, светлые волосы, плоская, еще не сформировавшаяся грудь… Вероятно она одним куском имела трогательный и беззащитный вид, на которой многие купились чтобы стать едой. Сколько ей на самом деле лет? Не берусь судить точно, но вряд ли меньше сотни. Вампиры живут долго, а желторотых птенцов не назначают старшими над двумя бойцами. Но вряд ли больше двухсот, иначе бы так просто ничего не получилось. Впрочем она кидалась алхимической дрянью, может просто лабораторная крыса, а не боец. Скольких она сожрала? Одни духи ведают, эта-то тварь наверняка давно сбилась со счёта. Я сплюнул её стылую кровь изо рта ей же в лицо и хмыкнул:
-Знай своё место, мясо — а потом проорал на стену — Скиньте, мать вашу, мне уже одежду, а то сейчас сам за ней полезу!
Глава 21
Как оказалось упыриху звали Шайлиста ма Фалэн. То, что она принадлежала к одной из благородных фамилий стало для меня неожиданностью, но ещё больше я удивился тому, что м'Эглиз о ней оказывается знал, причём не так уж мало.
Полтора столетия назад юная младшая представительница ма Фалэнов поступила ученицей к мэтру Бриду м'Агрину, слабому магу, но довольно толковому алхимику, а так же вероятно довольно мутной личности. Впрочем я не совру, если скажу, что половина алхимиков ребята своеобразные. Профессия накладывает свой отпечаток и попахивает лёгким криминальным душком. Что говорить, если одно из самых востребованных зелий на рынке — это зелье приворота и оно вне закона. Кто ж вообще сделает законной штуку, которая на мозги людей влияет? До кучи в алхимии хватает ингредиентов, которыми нельзя торговать без санкции властей, а некоторые нельзя даже просто иметь на полке в лаборатории. То же человеческое сердце и выжимки из него как раз относятся к запрещёнке и используются в зельях откровенно тёмной направленности. А когда у людей столько препон от власти, неизбежно формируется чёрный рынок и появляются подпольные лаборатории. Такова уж людская природа, некоторые вещи в человеческом обществе практически невозможно изжить целиком, можно только загнать в рамки. Если конечно представители власти на местах заинтересованы в том, чтобы работать над этим.