– Давай же, Захра. - Мужчина поворачивает голову и бросает на нее злобный взгляд.
Захра. Ее имя подходит той дикости, которую я пока лишь немного ощутил.
– Извини, Ральф, - бормочет она.
– Перестань извиняться и начни приходить пораньше.
Я борюсь с желанием улыбнуться. Ничто не доставляет мне большего удовольствия, чем люди, которых уличают в дерьме.
Она наклоняется и кладет нежную руку на плечо мужчины.
– Могу я загладить свою вину свежим хлебом, который мы с Клэр испекли вчера вечером?
Хлеб? Она серьезно предлагает этому человеку еду после того, как взбесила его?
Ральф пожимает плечами.
– Добавь еще немного печенья, тогда я не буду жаловаться Джойс на то, что ты снова опоздала.
Я моргаю на седеющего ворчуна передо мной.
– Я знала, что ты питаешь ко мне слабость. Люди говорят, что ты грубый, но я не верю ни единому слову! - Она пихает его плечом в знакомой манере.
Я понимаю, что она делает здесь. Каким-то образом она обвела старика Ральфа вокруг пальца, всего лишь улыбнувшись и пообещав выпечку.
Эта девушка опасна, как мина, которую не замечают, пока не становится слишком поздно. Захра достает из рюкзака пакет и бросает его в руки Ральфа.
Ральф улыбается, обнажая сколотый передний зуб.
– Никому не говори о нашем секрете. Я не выдержу такой упасти.
– Конечно. Я бы не посмела. - Она издала тихий смех, который отозвался в моей груди, словно кто-то разбил кувалдой чертов гонг. Тепло распространяется по моему телу, пугая меня до смерти.
Ее белые зубы выделяются в темноте, когда она улыбается Ральфу. В выражении ее лица есть что-то такое, что заставляет мое сердце учащенно биться в груди. Красивая. Беззаботная. Невинная.
Как будто она действительно довольна своей жизнью, а не притворяется, как все мы.
Мои зубы клацают вместе, когда я испускаю взволнованный вздох.
– Вы закончили? Некоторые из нас пытаются слушать.
Белки глаз Ральфа увеличиваются, прежде чем он разворачивается на своем стуле, оставляя Захру одну.
– Мне жаль, - шепчет она себе под нос.
Я игнорирую ее извинения и переключаю свое внимание на Джойс.
– В корпорации происходят большие изменения, которые мы будем изучать в течение следующей недели. Они будут внимательно следить за нами в этой четверти.
– Отлично. Как раз то, что нам нужно, - мямлет Захра под нос, делая пометки в своем блокноте.
– У вас проблемы с корпорацией? - Я не знаю, что я ожидаю услышать и почему меня это вообще волнует.
Она смеется про себя, а меня охватывает еще одно странное чувство в грудной клетке.
– На самом деле вопрос в том, у кого нет проблем с корпорацией.
– Почему?
– Потому что совет директоров компании Кейна заполнен кучкой стариков, которые сидят и говорят о том, сколько денег они заработали, не обсуждая важные вопросы.
– А вы вдруг стали экспертом по заседаниям совета директоров?
– Не нужно быть гением, чтобы сделать выводы на основании того, как они обращаются с нами здесь.
– И как же?
– Как будто мы ничего не значим, пока мы приносим им миллиарды долларов в год.
Если она и заметила мой взгляд, то, похоже, он ее не беспокоит.
– Разве сотрудникам не платят за то, чтобы они не жаловались?
Она направляет свою улыбку на меня.
– Извините, это будет стоить компании дополнительных расходов, а поскольку большинство из нас получает минимальную зарплату, молчание не является частью сделки.
Голос ее легкий и воздушный, что только раздражает меня еще больше.
– Так и должно быть, хотя бы для того, чтобы вы не выдавали еще больше невежественных заявлений.
Она втягивает воздух и возвращает свое внимание к тетради, наконец-то давая мне тишину, которую я хотел.
– Следующая четверть будет отличаться от предыдущей. - Глаза Джойс светлеют.
Несколько членов команды ворчат себе под нос.
– Да ладно. Это правда.
Захра издает звук в задней части горла. Она делает какие-то пометки в своем блокноте, но я не могу разобрать слов в темноте.
– Вы ей не верите?
Какого черта ты делаешь, парень? Она наконец-то замолчала, а теперь ты задаешь ей вопросы?
Ее голова поворачивается в мою сторону, но я не могу разобрать ее выражения.
– Потому что ничего хорошего не может случиться теперь, когда Брэди действительно больше нет. - Ее голос ломается.
Мои коренные зубы сжимаются. Кто она такая, чтобы называть моего дедушку Брэди? Это оскорбительно.
– Только за последний год парк работал лучше, чем когда-либо, поэтому я считаю ваше заявление необоснованным.
Ее колено раздражающе подпрыгивает.
– Не все сводится к итоговым показателям. Конечно, парк стал работать лучше, но за счет чего? Маленьких зарплат? Более дешевых льгот по медицинскому страхованию для сотрудников и неоплачиваемых дней отпуска?
Если она пытается воззвать к моей человечности, она может умереть в этой попытке. Люди в моем положении не руководствуются сердцем, потому что мы никогда не удовлетворимся чем-то настолько нелепым.
Мы не стремимся сделать мир лучше.
Мы стремимся сделать его своим.
Я поправляю свое положение в кресле, чтобы посмотреть на нее.
– Это говорит человек, который ничего не знает об управлении многомиллиардной индустрией. Не то чтобы я удивлен. В конце концов, вы здесь работаете.
Она протягивается ко мне и щиплет меня за руку. Ее маленьким пальцам не хватает силы, чтобы причинить реальный вред.
– Какого черта это было? - огрызаюсь я.
– Я пыталась понять, не кошмар ли это. Оказалось, что весь этот разговор - самая настоящая реальность.
– Если еще раз тронете меня, будете уволены на месте.
Она замерла.
– Из какого вы отдела, вы сказали?
– Я ничего не говорил.
Она бьет себя по лбу рукой, переключаясь с английского на незнакомый мне иностранный язык.
– В каком отделе работаете вы? - парирую я.
Она садится выше, на ее лице ухмылка, как будто я не угрожал ей увольнением секунду назад. Дикость.
– Я косметолог в салоне «Волшебная палочка».
– Отлично. Значит, по крайней мере, вы не делаете ничего настолько важного, что не стоило бы пропустить.
Стул скрипит под ней, когда она отшатывается.
– Боже, какой же вы мудак.
Джойс не могла спланировать мое появление лучше, чем это. Она выкрикивает мое имя, и все поворачивают головы в сторону нашего темного угла.
Я поднимаюсь со своего места и смотрю на Захру, приподняв бровь. Ее голова низко опущена, а грудь сотрясается. От смеха?
Какого черта? Она должна извиняться и умолять, чтобы я сохранил ее работу.