– Определенно нет. В то время ты казалась мне странно раздражающей и слишком милой.
Я наклоняюсь над журнальным столиком и толкаю его плечом. – Эй! Нет такого понятия, как слишком милая.
– Бывает там, откуда я родом.
– И что это за место?
В его глазах отражается достаточно отвращения, чтобы вызвать у меня тошноту. – Место, где люди слишком ярко улыбаются или слишком мило разговаривают, потому что у них есть все намерения использовать это против меня. В этом, черт возьми, вся причина моего цинизма в первую очередь.
– Это звучит ужасно.
– Я уверен, что ты бы ужаснулась, узнав, что за люди скрываются за жемчужными воротами парка. Дримленда – это действительно какая-то фантазия. Как будто все это чертово место не тронуто реальным миром.
– Расскажи мне о том, с чем тебе пришлось тогда столкнуться. Помоги мне понять, почему ты такой, какой ты есть.
Его кулаки сжимаются на кофейном столике. – Ты действительно хочешь знать?
Я киваю.
– Хорошо. Но там нет ничего красивого.
– Правда обычно некрасива.
Он моргает. Его взгляд переходит с моего лица на его сжатые кулаки, где он неоднократно разжимает и сжимает их.
Он вздыхает после минуты молчания. – Мой первый настоящий вкус отбросов общества начался в колледже, когда случайная девушка пригласила меня к себе в общежитие после вечеринки.
Мой аппетит переходит в тошноту при упоминании о том, что он был с кем-то еще.
– Раньше я имел дело только с типичными глупыми подростковыми вещами – люди использовали меня ради частного самолета или поездки в Кабо.
– О да, типичные вещи.
Он улыбается самой грустной улыбкой, прежде чем она исчезает. – Ну, там, откуда я родом, люди использовали меня на протяжении всей моей жизни, но это никогда не переходило в нечто незаконное, пока я не стал взрослым. Колледж стал для меня открытием. Я потерял девственность, когда меня без ведома снимали на скрытую камеру. Моему отцу стоило больших денег замять этот вопрос до того, как она обратиться в СМИ с этой записью.
Еда, которую я ела, не очень хорошо сочетается с его признанием. – Ты серьезно? Это отвратительно! Зачем тебе нужно было с ней расплачиваться? Это она виновата.
– Потому что я не собирался рисковать. Подобная запись могла бы стать разрушительной, если бы вышла наружу, поэтому мы заплатили ей, чтобы она молчала и передала ее.
Я ничего не могу сделать, кроме как уставиться на него.
Он издает горький смешок. Я никогда не слышала этого раньше и надеюсь, что больше не услышу, потому что все мое тело леденеет до костей. – Это был только мой первый опыт. Колледж был полон дерьма, но даже это было скромно по сравнению со взрослой жизнью.
– О Боже. Есть вещи хуже шантажа? – Серьезно, я думала, что деньги означают безопасность, но в реальности они только еще больше усложняют жизнь.
Он кивает. – Я сталкивался со всем этим. Женщины прокалывали запечатанные презервативы булавками, когда думали, что я не смотрю. Кто-то пытался накачать меня наркотиками в баре. Был один ти..
Я машу рукой. – Как ты можешь говорить об этом, как будто это тебя не беспокоит?
Он хмурится. – Потому что я дошел до того, что научился ожидать этого от других людей. Тебя не может беспокоить то, что ты уже предвидишь.
– Я думала, что такие вещи случаются только в кино. – Я не знаю, что вызывает у меня большее отвращение: мысль о Роуэне с другой женщиной или женщина, пытающаяся целенаправленно заманить его в ловушку с ребенком.
– Я лишь поверхностно изучаю ситуацию. Каждая ситуация была для меня уроком, способом доказать, что мои братья были правы в том, что люди – дерьмо.
Мои губы раздвигаются. – Как ты выжил, когда роc в таком месте?
– Потому что ты либо подчиняешься воле монстров, либо легко становишься добычей.
Я дважды моргаю, ожидая конца шутки, но челюсть Роуэн остается плотно сжатой.
– Поэтому ты солгал? Потому что ты так привык к тому, что люди поступают с тобой точно так же?
Вот оно. Правда лежит прямо перед нами, ожидая его подтверждения.
– Я поступил так, потому что считал себя оправданным. У меня не было причин доверять тебе, и я никогда не думал, что буду чувствовать все это.
– Чувствовать что?
Он поднимает очки и трет глаза. – Я обязательно все испорчу.
Я выпускаю дрожащий вздох. – Ладно, постарайся сделать все возможное, чтобы этого не произошло.
Он отодвигает от себя тарелку. – Моя первоначальная причина поговорить с тобой была эгоистичной и жестокой. Мне было интересно выяснить, что ты за человек. Я искренне считал тебя мошенницей и хотел доказать свою правоту.
Его слова причиняют боль. Я думала, что его намерения могли быть неуместными, но милыми, но эта альтернатива – наихудший сценарий.
– Мне жаль такого человека, как ты, который вырос в окружении стольких жестоких людей. Мне действительно жаль.
Его верхняя губа кривится. – Не зря мы живем под девизом «Деньги превыше морали».
– Есть два способа стать богатым в жизни, и один из них не имеет ничего общего с банковским счетом.
– Теперь я это понимаю. Понимаю благодаря тебе.
Мое сердцебиение учащается, сильнее ударяясь о грудину, как будто хочет сказать Роуэну, что тоже его слушает.
Его глаза остаются прикованными к моим. – Я думал, что ты будешь вымогать у меня деньги после того поцелуя. Часть меня ожидала этого, хотя бы для того, чтобы доказать, что ты такая же эгоистка, как и все мы. Потому что как ты можешь не хотеть вымогать у меня деньги, если ты подвергалась давлению с моей стороны. Временами я даже думал, не попытаешься ли ты сделать что-то еще, чтобы только усугубить проблему.
– Это печально, Роуэн. Я же сказала тебе, что не буду этого делать.
– У меня не очень хорошая история доверия.
– Да, я понимаю. – И от этого мне чертовски грустно.
Я шла сюда, ожидая, что не поведусь ни на что, что скажет Роуэн, потому что в своей голове я думала, что ничего не будет достаточно хорошим. Но эта реальность... она трагична. То, какой жизнью он жил до этого момента, вызывает тревогу. Я бы предпочла быть бедной и счастливой, чем богатой и несчастной в любой день года.
– Ты доказывала, что я ошибался каждый раз, когда говорила со мной. Ты даже не знала, кто я такой, и была готова заставить меня почувствовать, что я для кого-то важен.
Вся моя решимость рушится передо мной, как карточный домик.
– Я гордился тем, что составлял для тебя рисунки. Я чувствовал себя счастливым, делая счастливой тебя. – Его голос срывается, и я чувствую, как звук проникает прямо в мое сердце.
Его глаза находят мои. – Когда я узнал тебя получше, мои самые глубокие подозрения подтвердились совершенно по-другому. Ты гораздо больше, чем показываешь, но в том смысле, что это делает тебя бесценной.