– Я не хочу с тобой разговаривать.
– Очень жаль. Я твой босс.
Она издает звук отвращения, когда я слегка хватаю ее за локоть и веду в пустую заднюю комнату магазина.
– Выкладывай. – Она топает ногой.
Кулак вокруг моего сердца сжимается, когда она бросает на меня тяжелый взгляд, которого я никогда не видел у нее раньше.
– Я думал, мы друзья. – За последние несколько месяцев мы с Ани установили связь, и я не хочу, чтобы она меня отталкивала. Она стала мне нравиться как друг. Мысль о том, что она больше не будет со мной разговаривать, печалит меня больше, чем я хочу признать.
Она качает головой. – Это было до того, как ты обидел мою сестру.
– И что? Мы больше не друзья?
– Нет.
– Ты не это имеешь в виду.
Она хмурится. – Захра – моя лучшая подруга, а ты заставила ее плакать.
Вдох, который я делаю, обжигает мои глаза. – Мы с твоей сестрой...
– Договаривались. Она мне сказала. – Нижняя губа Ани подрагивает.
– Я не хотела причинять боль и тебе.
– Я помогла тебе причинить ей боль. С тыквами и Нью-Йорком. – Ее глаза блестят от непролитых слез.
Черт. Ани чувствует ответственность за мои действия? Я никогда не хотел, чтобы она несла бремя моих решений.
– Ни в чем из этого нет твоей вины. – Я кладу руку ей на плечо и сжимаю его.
– Нет. Это твоя вина, потому что ты большой ребенок, который не может признать, что она тебе нравится.
Я не могу сдержать грустный смех. – Если бы только жизнь была такой простой.
– Ты говорил мне, что оправдания для неудачников.
Черт. Я никогда не думал, что она использует мой собственный совет наставника против меня. Я сказал ей те же слова в контексте попытки переехать из квартиры ее родителей и стать независимой.
Для нее это может показаться оправданием, но у меня есть свои причины.
Она вздыхает. – Спасибо, что помог мне и успокоил по поводу переезда.
Она что, серьезно пытается сейчас от меня отмахнуться? – Ани.
– Ты мне больше не друг и не приятель. Я ухожу. – Она тяжело вздыхает.
Ее отказ обжигает. Мне искренне нравилось проводить с ней время. Мы сблизились по многим вопросам – от того, что мы младшие братья и сестры, до нашей любви к фисташковому мороженому.
Тот факт, что она больше не может смотреть мне в глаза, портит мое и без того мрачное настроение.
– Ани! – Кто-то открывает дверь.
– Мне нужно идти. Счастливого Рождества, Роуэн. – Она машет мне рукой, прежде чем выйти из комнаты.
Я остаюсь с пустым чувством, от которого не могу избавиться, как бы я ни старался.
🏰 🏰 🏰
Тишина встречает меня, когда я вхожу в свой дом. После встречи с Ани мой день превратился из плохого в полное дерьмо. Ничто не могло удержать мой разум от мыслей о Захре. Я даже уступил и написал ей, но меня проигнорировали. Это должен был быть простой разговор, чтобы уменьшить давление внутри меня, но Захра даже не потрудилась ответить на мое сообщение с вопросом о ее самочувствии.
Я переодеваюсь в тренировочную форму и отправляюсь на изнурительную пробежку вокруг участка. Звук стучащих ног по асфальту помогает снять напряжение с мышц, но этого недостаточно, чтобы успокоить мой разум.
Когда я подбегаю к гравийной дорожке своего дома, мое дыхание становится неровным, граничащим с болью.
Мой взгляд падает на забытые качели. На те, которые я так и не нашел времени убрать, потому что был слишком занят.
Или слишком труслив.
Я напрягаю челюсть, топая через дом к гаражу, где дедушка хранил инструменты и свою старую дрель. У меня есть миссия – убрать эти чертовы качели.
Те самые качели, на которых моя мама читала нам сказки. Где они с отцом обнимались, пока мы с братьями бегали по двору. И место, где она испустила свой последний вздох, а мой отец прижался к ее больному раком телу, пока мы все вместе плакали.
Я ненавижу эти чертовы качели больше всего на свете. Нет ничего, чего бы я хотел больше, чем выкрутить болты и превратить всю эту чертову штуку в дрова.
Нетвердой рукой я втыкаю шнур в стену. Один тест доказывает, что дрель все еще работает, и я хватаю стул изнутри, чтобы достать до верхних болтов.
Моя рука дрожит, когда я вставляю дрель в первый болт. Каждый мускул в моей руке стонет в знак протеста, когда я нажимаю на кнопку. Винт вращается снова и снова, прежде чем упасть прямо на качающуюся скамейку.
Один готов, осталось еще три.
Я встаю со стула и двигаю его к другой стороне. Вернувшись на свое место, я настраиваю дрель на следующий шуруп. Я замираю, глядя на буквы, выгравированные прямо в дереве над моей головой.
Мое зрение затуманивается, когда я прослеживаю надпись. Она неровная, словно сделана острым ножом, но почерк безошибочно принадлежит моей маме.
Мои маленькие рыцари,
любите всем сердцем и проявляйте доброту во всех своих поступках.
Мамочка
Я обвожу слова дрожащим пальцем. Прошли годы с тех пор, как я слышал эту фразу, и она поразила меня, как удар в самое нутро. Моя мама следовала этим словам в каждом своем поступке. Она говорила их нам каждое утро, прежде чем мы отправлялись в школу, и шептала их нам каждый вечер перед сном. Эти слова впиваются в меня своими когтями, разрывая на части все мои оправдания принятому решению.
Гордилась бы моя мама тем, какой я сейчас? Часть меня, конечно, надеется на это, но другая часть меня знает, что в своей жизни я натворил много беспорядочных поступков, потому что это все, что я знаю. Я не был воспитан в тех ценностях, которые проповедовала моя мама – по крайней мере, после того, как ее не стало.
Я понимаю, что не в моих силах сделать всех счастливыми, но есть разница между деловой хваткой и неоправданной жестокостью. Я выбирал последнее снова и снова, не испытывая ни малейших чувств, потому что это был легкий выбор. Сокращение расходов на лучшую медицинскую страховку было дерьмовой уловкой, чтобы уговорить отца разрешить мне присутствовать на заседаниях совета директоров. Он хотел, чтобы я заслужил свою репутацию, прежде чем мне дадут место за столом, поэтому я решил пойти на большие поступки. Точно так же просто было проголосовать против повышения минимальной заработной платы и расширить нашу норму прибыли. Я был готов думать в первую очередь о компании, доказывая отцу, что у меня есть все необходимое для развития собственной стриминговой компании на деньги семьи Кейн.
Я выбирал себя каждый раз, потому что это было легко.
Проявляйте доброту во всех своих поступках.
Это шутка – задерживаться на этих словах. Все, что я делал, было за счет других, в то время как все, что делала моя мать, было основано на ее любви и сострадании. Я забыл, что она была такой. Я заставил себя забыть, потому что, думаю, в глубине души я не хотел помнить, какой женщиной она была. Потому что я знал, что она будет разочарована во мне. Мои поступки на протяжении многих лет были отнюдь не добрыми, они совершались из жадности и злости. Я не проявлял милосердия, не говоря уже о любви.