Пока она возилась со светом, я нашла мобильный, но на экране светилась надпись «Нет сигнала».
— Скорая отменяется, из-за бури связь не работает.
Мои же слова меня совсем не вдохновляли. Сидни тем временем, как смогла, осветила комнату. Сняла мокрую простынь, постелила сложенное вдвое одеяло.
— Так, ложись вот сюда, — скомандовала она.
Я подчинилась без возражений: мне действительно было трудно стоять сейчас, да еще и схватки.
— Значит, пока не кончится буря, мы будем справляться своими силами, я много читала о родах, — заявила Сидни, снимая с меня комбинезон.
— Да, веселая перспектива рожать в дома, будто бы в древние века живем, — отозвалась я, сквозь зубы. Но это было от боли, а не от того, что я не доверяла сестре. Наоборот — если Сидни за что-то бралась, то подходила к этому со всей заложенной в ней ответственностью.
— Все будет хорошо, женщины во все времена рожали детей. Просто дыши: вдох, потом выдох.
Она достала полотенце и подложила его под мои бедра, потом обработала руки чем-то напоминающим спирт.
— Так, Роуз, как часто у тебя происходят схватки?
— Примерно каждые 5 минут, — ответила я, как раз морщась от очередной.
«Интересно, Адриан знает, что у меня схватки?»
«Придет ли он посмотреть, как я даю жизнь его ребенку?»
«Или заберет его сразу после рождения?»
«И еще думаю, что больше я не захочу детей»
Все эти мысли хоть как-то отвлекали меня от боли, которая становилась все сильнее и сильнее. Сидни продолжала суетиться вокруг меня и постоянно спрашивало о том, как я себя чувствую, и подбадривала.
Как же это больно, но Сидни права: я смогу это сделать, мама делала это трижды ради того, чтобы мы появились на свет. А я терпела эти муки ради своих сестер, ради нашей жизни.
— Итак, Роуз, теперь, когда почувствуешь схватку, тужься, ладно? — серьезно произнесла сестра, прямо как настоящая акушерка.
— Хорошо, — кивнула я, хотя ничего хорошего не было, схватки теперь повторялись почти каждую минуту, две.
Буря все продолжала неистовствовать и, казалось, только набирала обороты. Молнии сверкали почти так же часто, как меня накрывали схватки, становившиеся все более сильными и болезненными. Я кричала и тужилась, чувствуя, как внутри меня начинает двигаться ребенок, и это было очень больно. Хотелось скрести ногтями деревянный остов постели и рвать ткань под моими пальцами, надеясь, что эта боль чуть отвлечет боль рождения.
В пик очередной схватки мне показалось, что я видела своего демона. Он стоял в углу комнаты, скрестив руки на груди и наблюдая за моими мучениями.
— Адриан…
— Роуз, это я Сидни, тут больше никого нет, — послышался взволнованный голос сестры, и она убрала влажные пряди волос с моего лица. — Давай ещё немного, сестренка, тужься.
— Сидни, я так устала… Когда все это кончится? — почти взмолилась я, смотря на сестру.
— Уже скоро, Роуз, скоро, я уже вижу темные волосики малыша, — подбодрила меня она.
Но следующая схватка вновь заставила меня кричать и проталкивать ребенка вперед.
POV Адриан
Роуз
Эта девушка заставила меня вновь вспомнить, каково это — испытывать человеческие чувства. Вспомнить, как вообще быть человеком. Я ведь неспроста выбрал именно её тогда, в том захолустном городишке. Она была так юна, но в ней чувствовались сила воли, стойкость, и она была так решительно настроена на что-то. Но при этом она так нуждалась в том, чтобы быть кому-то нужной, возможностью открыться и отдать все, что есть в её сердце.
И я дал ей все, что она тогда хотела и просила своими стонами, именно тогда я по случайности посеял свое семя в ней. Почувствовал при этом несвойственную демонам печаль.
Я-то знал, чем ей грозит эта беременность. Но что я мог изменить? Ничего. Лишь дать подписать контракт. Я ненавидел эти чувства, все они приносили только боль и страдания, разъедали все внутри меня. Поэтому я согласился стать демоном, стать бесчувственным, не чувствовать ничего и так обрести покой. И он был со мной на протяжении всего этого времени. Возможно, это было шутка ангелов или их хозяина, когда он сотворил её, Роуз, заставившую меня вновь чувствовать.
Все девять месяцев был рядом с ней, даже если она меня и не видела, наблюдал.
Умеют ли демоны любить?
Нет, не умеют, есть только выгода, похоть и удовлетворение.
Но я привязался к ней, что нам никаким боком не свойственно. Неужели за тысячу лет во мне осталось что-то от человеческого существа с его слабостями и привязанностями?
Трудно верится, но, похоже, все-таки да.
Сейчас стоял и наблюдал, как она мучается; кажется, она даже увидела меня, но рождение демонического ребенка — не такая простая задача. И впервые я надеялся, что она сможет справиться и выжить.
Я не мог вмешиваться, поэтому просто думал, какие же люди все легковерные и наивные. С легкостью верят в слова, столетия проходят за столетиями, века сменяют века, а они не меняются. Возможно, им этого не дано, или их создатель напортачил. Но они по-прежнему остаются глупцами. Заключая контракты, никогда не читая то, что обозначено мелким шрифтом, а ведь он всегда важен.
В этом Роза, увы, была, как все. Если бы она знала, возможно, не стала бы строить планов на будущее, которым вероятнее всего не суждено сбыться. Я видел, как она слабеет, а значит, не станет тем исключением, на которое мог надеяться. Но когда она испустит свой последний вздох, ее душа перейдет к нему и останется с ним на века.
Я подошел совсем близко и склонился к её лицу.
— Роуз, мне действительно жаль, я хотел, чтобы ты смогла выжить.
POV Роуз
Я так безумно устала, что хотела только одного — просто закрыть глаза и отдохнуть хотя бы несколько минут. Но голос Сидни продолжал мне твердить, чтобы я не сдавалась, так как осталось совсем чуть-чуть.
— Прости, Сидни, больше не могу, — тихо ответила я, прикрывая глаза.
— Нет, нет, Роуз, прошу, открой глаза, понимаю, что ты очень вымоталась, но прошу еще одно усилие, он почти вышел, — настаивал голос сестры. Именно так он звенел тогда, когда она было испуганна или расстроена.
Вдруг я услышала голос Адриана, он сказал, что сожалеет. Почему-то только сейчас поняла смысл его слов — я умираю. Он знал это всегда, с самого начала, когда я по собственной глупости отдалась ему. Что же, я дам жизнь его ребенку, но мои сестры будут жить, ведь, в конце концов, именно ради них я на это пошла. Хотя, конечно, надеялась, что тоже смогу начать жизнь с чистого листа, но увы. Что же, надо смириться с этим.
Пришла схватка, и я собрала все свои оставшиеся силы и вытолкнула ребенка из себя, услышав его плач.
Думаю, Сидни подхватила его, обрезала пуповину и все прочее, что нужно для нашего разделения. Сейчас меня охватило облегчение, боль ушла, но на ее место пришла усталость, и такая огромная, будто на меня сверху положили десятитонный тягач. И я поддалась ей, закрыв глаза, начала погружаться в тишину, пустоту, слыша, как плачет ребенок, как сестра тормошит меня за плечо, просит вновь открыть глаза и ни в коем случае не засыпать.
Я, наверное, хотела бы этого, но фактически была неспособна на это. Потом пропали звуки и образы, и я четко увидела Адриана.
— Я умерла, да?
— Увы. — Он выглядел, кажется печальным.
— Почему ты мне не сказал, что все этим закончится? — упрекнула его я, хотя мои губы даже не пошевелились.
— У тебя был контракт, Роуз, надо было его читать. Он ведь дается не просто так, для красоты. Я выполнил все свои условия, без нарушений. Так что я не виноват. — Он явно злился на меня, но потом смягчился. — Знаю, ты слышала, что я сказал, и это чистая правда. Мне действительно жаль, что все так получилось.
— Что было бы, если бы я выжила? — спросила я, кажется, свой последний вопрос.
— Ты получила бы жизнь и свободу, — коротко ответил Адриан, протягивая мне руку. — Идем, нам пора.
И я приняла её.