Из дальней комнаты вышла молодая женщина. Непокорная чёрная прядь сбежала из сложной причёски, на смуглой коже лба, щёк и шеи мелкие родинки, немного, но как не пересчитывай, пару пропустишь, утонешь, забыв обо всём, в больших тёмных глазах. Строгое облегающее платье со шнуровкой подчеркивает осанку, спина как у графини, бедра полные и такие широкие, медведей рожать.
На губах женщины заиграла улыбка, ладонь на копне светлых, в отца, волос сына.
- Доброму гостю всегда рады, - сказала хозяйка приветливо.
- А не доброму? - спросил я, в вечной своей вредности.
- Не доброго найдётся чем отвадить, - ответила мать Эритора, пальчик скользит по чёрному шнурку от ключиц, меж полных грудей к запретному обычному люду оберегу.
- Мама, представляешь, его зовут Виллейн. Он узник, сбежал из колдовской башни! Нашёл под утесом, мокрого совсем. Представляешь, что узнали на площади?..
Я оборвал, затараторил:
- Послушайте, я не причиню вреда! Скажите - уйду прямо сейчас, вам могут грозить неприятности. Дайте только одёжки поболохонистей, да шляпу!
- Мне дела нет до королевских проблем! - резко ответила женщина. - Тем более, колдовских. Вы не похожи ни на преступника, ни на обычного жулика-мелкинда. Оставайтесь на завтрак, там видно будет. Меня зовут Унрулия.
Я поблагодарил кивком странную женщину. Из неё жена рыбака как из меня великан. Огляделся - в доме чисто, но скудно. Одежда Унрулии из явно добротной ткани, не каждый купец позволит. Жемчужные серьги, оберег - кто всё купил, если у мальчика нет отца? Впрочем, какая разница, главное - унести ноги из города, добраться до Талисмана.
Караси, запечённые в сметане до хрустящей корочки, устроились поверх гречневой каши, исходят паром в глиняном блюде посреди стола. Не успело блюдо опустеть, я не удержался, пустился в расспросы.
- Странно живёте. Не рыбной ловлей, много ли мальчишка принесёт. Мужа, видно, нет.
- Так уж и видно?.. Я дочь купца, отец оставил наследство, у самой голова и руки на месте!
- Мама умная и шить умеет. Из самого верхнего города наряды заказывают! - гордо вступился мальчуган. - Мама, герольд на рынке...
- То-то мне ваша, гм, ваше лицо кажется знакомым. Видел, поди, близ дворца.
- Из-под башни видали? - засмеялась она, обнажив ровные белые зубы. Я набрал воздуха ответить, как по улице пронёсся топот, спустя минут пять в дверь застучали, настойчиво, но как-то слабо. Эритор бросился открыть, на пороге старуха, щурится на меня близоруко. Перевела взгляд.
- Соседка, скорее на площадь! Ой, беда случилась!
- О чём вы? - спросила хозяйка.
Бабулька покосилась подозрительно - на меня.
- Слышали набат? Проскакал гонец - все на площадь!
Эритор, сделав просительное лицо, умчался, обгоняя старушку, мы остались наедине с тишиной. Взгляд прилип, конечно, к оберегу, а не к, гм, окружению. Так и хочется протянуть руку, прикоснуться, ощутить магии жар. Узнал сразу работу Мастера Фитца, похоже на одно из лучших защитных заклинаний, чтобы понять точнее, надо притронуться. Такие обереги делаются редко, по заказу самых влиятельных персон, больно много в них драгоценной сырой магии. Я с трудом разомкнул пересохший рот, спросил учтиво, на нейтральную тему:
- Эритор весьма крепок. Сколько ему, двенадцать?
Женщина мелко кивнула, взгляд не находит места, щёки смуглые, хорошо скрывают лёгкую бледность. Я продолжил, настойчивее.
- Знаю только один тип людей, не выдающих беглецов. Это такие же преступники!
- Вы так мало знаете. Мы не преступники. Королевская власть, - Унрулия помедлила, в глазах упрямое выражение пополам с какой-то детской обидой, - тот, кто правит от имени короля, нам не указ!
- Что значит - правит от имени короля, о чём говорите?
- Когда в последний раз видели Его Величество? Сколько не показывался на люди? - с жаром воскликнула она. - Год, два? Его Величество так же мёртв, как и отец Эритора!
- Не может быть! Мастер Фитц виделся регулярно, да и принц не похож на убитого горем сына. Как такое могли скрыть и, главное, зачем?
Эта женщина несёт бред. Бедняжка, тронулась слегка умом, живя с сыном одна. Наверняка, смерть мужа потрясла. Как бы побыстрее распрощаться так, чтоб не кинулась к страже. Я посмотрел на оберег, где-то в груди заворочалась жадная жаба, руки дёргаются забрать. В моем положении лишняя толика магии будет спасением.
Эритор ворвался с таким видом, что мать вскочила и мигом заперла дверь.
- Мама! Герольд снова объявил! Его Высочество погиб на охоте! Заговорщики-маги покушались и на принца!
Мальчик с ужасом уставился на меня, порывается заслонить маму. Та не даёт, крепко сжав за плечо. Я сижу, не в силах вымолвить слова, мысли вскачь. Унрулия глубоко вздохнула, лицо застыло как маска. Проговорила спокойным тоном: