Новый город как выросший ребенок, сбежал из-под присмотра древней башни на другой берег, но и там не усидел, вырвался за пределы внутренних стен, лезет за внешние портом и предместьем. Утёс отгораживает дворец от реки, господствует над изящными строениями. Шпили дворца ревниво тянутся повыше башни, царапают небо, камень дворцовой ограды увит тёмно-зелёным плющом, прячет придворных вельмож от взглядов простого люда. Внутрь не пускает стража, придётся идти вокруг.
Я несусь вниз по дорожке, когда-то мощёной полностью, сейчас в упадке. По бокам обычный бурьян - репейник, травы по пояс, непролазные кусты гудят шмелями, поверх зарослей мечутся бабочки-однодневки. За дворцом Старый город, широким клином от берега до берега в изгибе реки. Сверху видно, Старый город прорезан тесными улочками, дома растут вширь над головами прохожих, соседи привыкли здороваться за руку из окон вторых этажей.
Глухие стены особняков знати уступают опрятным фасадам горожан, на перекрёстке мне направо, таком же крохотном, сколь узки улочки.
- Посторонись, разиня! - гаркнул черноволосый всадник на лёгком коне, одет в щёгольский бархат, на поясе клинок в богатых ножнах. Звук множества подков разбивается о брусчатку, рыцарские кони несутся мимо, приходится вжаться в дверную нишу. Вслед за щёголем золотоволосый рыцарь, на лицо давно не молод, но телом крепок, весь в железе доспеха, шлем приторочен к седлу могучего жеребца. Следом оруженосцы на конях попроще, последним юный паж, почти мальчишка, сияет гордо, а как же, доверили копьё господина! Кончик плывет опасно близко к верёвкам с бельем, те натянуты меж вторых этажей.
"Зацепит!", - успел подумать я. Острый кончик боевого копья легко нанизал полотнище, запутался в верёвках, копьё потянуло вверх и назад, выкручивая кисть. Мгновенный испуг на лице, страх вылететь из седла, сменила решимость сохранить честь. Верёвка натянулась тетивой, копьё как гигантская стрела, конь сделал ещё шаг и мальчишку выдернуло из седла как куклу. Верёвка щёлкнула, порванная, простыни белоснежными лебедями садятся на грязные камни мостовой.
На шум в окнах мелькают женские лица, запричитала бабка откуда-то сверху, улюлюканье и свист прохожих догнали всадников, послышалось резкое ржание - рыцари осадили коней.
- Разиня куцелапая, на девок засмотрелся? Смотри, какие кружавчики для твоей подружки! - издевательски захохотал щёголь, подъехал первым, смотрит сверху презрительно на оглушённого пажа.
Последним рыцарь, на загорелом лице краска гнева, готов обрушиться на неумеху. Глаза юноши набухли от обиды, веки едва держат поток слёз. Я посматриваю с интересом: что дальше? Сильный толчок по спине переводит из зрителя в комедианты, меня швырнуло на круп рыцарского жеребца. Щёголь рьяно цапнул за рукоять меча, полоска лезвия блеснула из ножен. Престарелая экономка, это она наподдала дверью, не обращает внимания на каких-то рыцарей, шустро пихает белье в корзину, бурчит под нос нелестное. Пробитая простынь превратила копьё в белый стяг, тот клонится в знак поражения перед коварной бабкой. Рыцарь уже багровый, вот-вот достанется взрывного характера, и мне за компанию.
- Сэр рыцарь! - обратился я, решив игнорировать щёголя. - Паж не нанес урона вашей чести - не выпустил копья!
- Тоже мне, знаток правил выискался! - произнес щёголь агрессивно, конь под ним, понукаем коленом, оттирает в сторону.
Рыцарь зыркнул на пажа, на копьё с белой тряпкой, брови хмуро штурмуют переносицу. Паж как перевернутый жук, неуклюже пытается встать, но мешает древко в крепко сжатых пальцах.
- Оставьте, сэр Хурбис, - бросил рыцарь щёголю. - Да помогите, снимите, наконец, эти тряпки!
Оруженосцы захлопотали над товарищем, экономка тянет с опаской пронзённый пажом трофей. Рыцарь смерил меня с головы до ног, внимательный взгляд замечает и чересчур широкий рот, и сухую смуглую кожу выходца пустынь.
- Кто таков? Не видал подобных тебе.
- Меня зовут Виллейн, сэр рыцарь.
- Я знаю этого мелкинда, подручный колдуна из башни, - вставил Хурбис, губы кривятся в пренебрежении. Старший рыцарь как на жабу наступил, лёгкое отвращение гонит с лица краску гнева.