Крю прислонился к дивану, казалось, он сейчас упадет в обморок. Корридон никак не мог понять, чего так боится этот человек — отнюдь не робкого десятка. Даже когда Крю уличили в мошенничестве, он вел себя спокойно и самоуверенно. Именно эта наглость и заставила Корридона ударить его.
— Что с тобой? — резко спросил он. — Чего ты дрожишь?
Крю издал какой-то нечленораздельный звук и, в конце концов, выдавил:
— Ничего, со мной ничего…
— Ты словно боишься, — произнес Корридон, не спуская с него глаз. — Но раз говоришь, что ничего, значит, ничего. — И вдруг добавил, понизив голос: — Кто такая Жанна?
В комнате повисло гробовое молчание, нарушаемое только громким тиканьем стоявших на камине часов и прерывистым дыханием Крю. Его губы конвульсивно вздрагивали.
— Еще раз спрашиваю: кто такая Жанна — девушка, которую ты приводил в клуб три дня назад?
— Уходите, — пролепетал Крю. — Если вы не оставите меня в покое, я вызову полицию.
— Не будь идиотом.
Корридон вытащил из кармана пачку сигарет, закурил, а спичку швырнул в камин.
— Девица расспрашивала обо мне Макса. А это, представь себе, меня интересует. Кто она?
— Неправда, — выдавил Крю. — Она тебя не знает и никогда не видела. — Он потянул пальцами за воротник, который стал ему тесен. — С чего ты взял, что она о тебе спрашивала? Это неправда.
— Ну, ладно, не имеет значения… Кто она такая?
Поведение Крю заинтриговало Корридона, хотя он уже понял, что Крю боится не его.
— Ты ее не знаешь, — сказал Крю. — Это одна моя знакомая. Какое тебе до нее дело?
Корридон выпустил кольцо дыма и проследил его взглядом.
— Хочешь, чтобы я тебя ударил? — беззаботно спросил он. — Так и будет, если ты не заговоришь.
Крю замер и весь сжался, озираясь по сторонам. Затем быстро кинул взгляд через плечо на дверь в глубине комнаты. Его глаза перебегали от этой двери к Корридону, будто стараясь намекнуть ему на что-то.
— Лучше не трогай меня, — еще раз повторил он дрожащими губами.
И снова посмотрел на дверь, словно желая показать, что он в квартире не один. Корридон задумался и в свою очередь перевел взгляд с двери на Крю, подняв брови. Крю утвердительно закивал головой.
— Расскажи мне о Жанне, — сказал Корридон, спокойно поднимаясь со своего места.
— Что тебе рассказать? — Испуганный взгляд вновь устремился к двери. — Просто знакомая…
— Что там за этой дверью? — прошептал Корридон, бесшумно подойдя к Крю. Он видел капельки пота на лице Крю, чувствовал запах бриллиантина, исходивший от его волос. — Чем она занимается? Откуда она взялась? — потребовал он громким голосом.
Крю поднял три пальца, указывая на дверь.
— Я ничего о ней не знаю. Мы познакомились на улице… Ты понимаешь, что я хочу сказать. Симпатичная брюнетка…
— Их трое? — прошептал Корридон.
Крю кивнул. Он начал приходить в себя, понемногу к нему возвращалась уверенность.
— А с маленьким типом в черном берете ты случайно не знаком?
Появившийся было апломб Крю моментально исчез, ноги его подогнулись, будто Корридон ударрл его в живот.
— Не понимаю, о чем ты говоришь, — с трудом пролепетал он и вдруг в припадке отчаяния стал орать: —Убирайся! С меня достаточно! Ты не имеешь права врываться ко мне! Вон отсюда! Я не желаю тебя видеть!
Корридон расхохотался.
— Им, должно быть, это все уже надоело, да и мне тоже, — презрительно проговорил он и, повысив голос, закричал: — Выходите, вы, трое! Я знаю, что вы здесь.
Крю повалился в кресло; казалось, он не дышит. Потом, видя как открывается дверь, он с шумом втянул в себя воздух и застыл. Держа в руке автоматический маузер, в комнату вошел человек в черном берете.
Корридону не первый раз грозили оружием. В таких обстоятельствах он делался нервным и злым, потому что знал, что любой болван может с легкостью продырявить тебе живот — добровольно или по приказу. Среди тех, кто наставляет оружие на людей, встречаются такие, которые не собираются жать на курок, но есть и другие, те, что только и ждут случая выстрелить.
Мужчина в черном берете принадлежал к категории лиц, готовых стрелять по любому поводу. Корридон убедился в этом, заглянув в сумрачные и горячие глаза своего противника. Для такого типа человеческая жизнь — все равно что пятно на старом плаще или грязь под ногтями. Маузер служил не просто угрозой — он был предвестником смерти.
— Только не шевелитесь, друг мой, — проговорил тип в черном берете.