– Итак, речь идет о убийстве, – подытожил Корридон. – Вы это понимаете?
– Вы не отвечаете за убийство. Не забывайте о гибели стольких наших людей, – спокойно заметил Ренлинг.
– Это разные вещи. Для вас это месть, но если я завтра убью кого-нибудь, меня арестуют и вздернут, не сделав скидки на благородную и справедливую месть подлецу.
– Это должно выглядеть как несчастный случай. Или самоубийство, – сказал Ренлинг. – Так поступал Мэллори, когда избавлялся от наших людей.
Корридон сделал вид, что раздумывает над полученной информацией, хотя в этом не было никакой необходимости. Его решение давно было принято.
– Риск в любом случае существует, – заметил он. – Давайте обсудим проблему с моей точки зрения. Вы хотите, чтобы я для вас таскал каштаны из огня. У меня лично к этому типу нет никаких претензий. Таких, как он, после войны расплодилось десятки. Стрелять в человека во время войны и теперь – разные вещи.
Ренлинг погасил сигарету, его лоб прорезала глубокая морщина.
– Бесполезно вертеться вокруг горшка, – проговорил он неожиданно резким тоном. – Или да, или нет. Так как?
– Нет. За тысячу фунтов.
Ренлинг с любопытством глянул на своего собеседника.
– Это значит?..
– Это значит, – отрезал Корридон, – что я готов выполнить все, что следует, но за несколько большую сумму. В сущности, вы сами предложили мне торг. Вы настаиваете, чтобы я рискнул своей единственной жизнью. Тысяча фунтов в этом случае меня никак не устраивает. Где гарантия, что этот тип не окажется похитрее меня и я не разделю участь ваших товарищей? Предположим, я выполню ваше задание, но допущу ошибку. В этом случае меня ждет виселица. И так и этак я рискую жизнью, а она, я надеюсь, стоит больше тысячи фунтов.
– Понимаю, – спокойно ответил Ренлинг. – Пожалуй, вы правы. Жаль, что мы не богаты, – простодушно добавил он. – Мне нужно посоветоваться с моими друзьями. При всех обстоятельствах мы не наскребем больше полутора тысяч фунтов. А если выложим такую сумму, то сами окажемся без шиллинга.
Корридон смотрел на открытое, честное лицо своего собеседника. Сам он любил торговаться, вести двойную игру, но Ренлинг был честен, и Корридон понял – он говорит правду, споры ни к чему не приведут.
Торг закончился, не успев начаться. Корридон немного подумал, потом пожал плечами.
– Хорошо. Я согласен. Полторы тысячи решают дело. Правда, я рассчитывал получить больше.
– Я понял это, – смеясь ответил Ренлинг. – Потому и выложил карты на стол. Не умею торговаться. Все нужно посоветоваться с остальными. Может, они сочтут, что это слишком дорого.
– Поговорите с ними. Но половина – сейчас, половина – после завершения операции. – Он с трудом удержался от улыбки. – Послушайте, что скажут ваши друзья.
Вошел Крей. Ренлинг выгнал его из соседней комнаты, чтобы он не мешал разговору с Жанной и Жаном. При виде Корридона, небрежно развалившегося в кресле, Крей сник.
– Сядь и не суетись! – Корридон был само радушие. – Мне приказано присмотреть за тобой.
– Что они собираются делать со мной? – захныкал Крей. – Ты знаешь, что они замышляют? Ты тоже с ними заодно?
Корридон закурил и сквозь дым сигареты посмотрел на Крея.
– Возможно, ты недалек от истины, – безразлично проговорил он. – У меня нет ни малейшего представления, что они намереваются сделать с тобой. Да мне и наплевать на это. Ты был не в своем уме, когда надумал заставить их плясать под твою дудку.