Эмма заметила, что на правой руке татуировок нет, и спросила, чувствуя легкую тошноту:
– Вы сами делали эти татуировки?
– Да, – сказал Хамстер гордо, – иглой и чернилами.
Соверен сказала:
– Корби говорит – он хорошо рисует, а Корби – настоящий художник.
– Ну, не совсем так. – Хамстер говорил бесстрастно. – У Корби одаренность идет оттуда. – Он постучал себя по голове. – У меня – нет. Вот в чем различие. Он – настоящий художник.
Время за разговорами пролетело. Крисси вдруг посмотрела на часы и взвизгнула:
– Какой ужас! Побегу, хоть чайник согрею перед его приходом!
Она помчалась, прощаясь со всеми на ходу, и все улыбнулись, когда она ушла.
– Какая милая, – сказала Соверен. – Он такой же?
– Да. – Эмма смеялась. – Он будет ставить чайник на плиту, а она будет болтать с ним о чем-нибудь.
Томас Чандлер повел Хамстера в гостиную показать ему средневековые картины и резьбу. Рисунки Хамстера были в духе средневековья. Соверен и Эмма стали убирать со стола. Соверен посмотрела на Эмму, поворачивая кольцо с совереном на правой руке:
– Мы не знали, что Корби купил тут землю, когда он приезжал с вами на ярмарку. – Она прекратила крутить кольцо, но все еще касалась его большим и указательным пальцами левой руки, как бы на удачу. – Тот ваш друг не выгонит нас, правда?
– Он не станет, – сказала Эмма.
– Мы не хотели бы, чтобы у Корби были неприятности из-за нас. – Соверен сказала это вполне серьезно. И вдруг громко рассмеялась, будто произнесла что-то очень смешное: – Держите меня! Вот так сюрприз! Это он!
– Что случилось? – недоумевала Эмма.
Соверен повернулась, чтобы повесить полотенце на место, и выглянула из окна:
– Легок на помине.
– Кто? – спросила Эмма резко.
– Корби пришел, – сказала Соверен.
Эмма приросла к полу, когда дверь открылась и Корби вошел в кухню.
– Вы опоздали на чай, – сообщила Соверен радостно. – Бет с вами?
– Нет.
– Как же вы дали ей сбежать от вас?
Корби усмехнулся:
– Любопытство – грех! Я же не спрашиваю, почему Хамстер сопровождает тебя!
– Я могу напиться, мне нужно сопровождение, – сказала Соверен.
Эмма двинулась к двери в гостиную, и Корби позвал:
– Эмма!
Ей пришлось остановиться. Она молча ждала, подняв брови.
– Мне надо поговорить с вами, – сказал Корби.
– Не обращайте на меня внимания, – сказала Соверен любезно. Она искоса посмотрела на них, проходя мимо Эммы. – Пойду посмотрю, чем он там занимается. – Она имела в виду Хамстера. Она прикрыла за собой дверь кухни и дверь гостиной.
Эмма сказала:
– Мне неинтересно, что вы хотите сказать.
– Я хочу попросить прощения, это – все. Это было не мое дело.
– О! – Звучало не смиренно. Он просто недоволен собой, и она сказала решительно: – Правильно, это не ваше дело. Вы остаетесь?
– Да.
– Очень хорошо, все вас ждут. – Она стала деловито раскладывать ножи и вилки по ящикам, пока Корби не оставил ее.
Ей не хотелось проводить вечер с отцом и Корби. А также составлять компанию Соверен и Хамстеру. Но она не могла оставаться в доме и сидеть в другой комнате, так что ей поневоле придется выйти. Она жалела теперь, что отказалась идти с Марком.
Возможно, еще не поздно все изменить. В конце концов, Соверен была приглашена к чаю. Для нее не будет оскорблением, если Эмма уйдет на свидание.
Она вошла в холл и набрала номер «Хардич-Хаус». Делая это, она была почти уверена, что трубку возьмет Сара или, в лучшем случае, один из слуг и выразит сожаление, что мистера Хардича нет дома. Но он был, он ответил. И звук его голоса обдал ее волной нежности, словно на ее разгоряченный лоб опустилась его рука и погладила его.
– Это – Эмма, – сказала она. – Решила сама позвонить.
– Эмма! Все хорошо?
И тут она подумала, что звонит ему впервые. Она сказала весело:
– Добрый вечер. Я только хочу спросить, ты занят? У меня изменились планы на сегодня.
– Я сижу читаю и хотел бы видеть тебя. Я заеду за тобой.
– Нет! – Она понизила голос, хотя в этом не было необходимости. Никто не мог слышать ее через закрытые двери. – Не приходи. У нас гости.
– Понимаю. – Он подумал о Корби.
Она продолжала быстро:
– Я сейчас выхожу. Давай встретимся у сторожки.
– Очень хорошо.
Она положила трубку, вошла в гостиную и сказала:
– Мне жаль, но я должна уйти. Увидимся во вторник, хорошо?
– Отпустим ее, – сказала Соверен. Они все знали, куда она собралась, и знали, что это было внезапное решение. Выражения их лиц говорили за них. Ее отец скривился. Хамстер и Соверен одинаково не одобряли. Корби выглядел скучающим и недовольным. Она почувствовала, что он снова может сказать: «Не убегайте, никто не гонится за вами», но оставила комнату прежде, чем он смог что-нибудь произнести. Нырнула в пальто и выскочила из дому.