Эмма выскочила с ней.
– Мой отец выйдет из себя, когда услышит о Хамстере, – стонала Соверен. – Как вы думаете, что будет?
Эмме было жаль, что она не может сказать что-нибудь успокаивающее. Но лгать Соверен, что все будет прекрасно, было бы жестоко.
И она призналась:
– Я не знаю.
К ним присоединились Спарки и Траг, когда они шли через луг. Эти двое только что продали подержанный автомобиль и, увидев их, закричали:
– Привет! – не заметив, что ответ звучит как-то уныло.
– Смотри! – сказал Траг, длинный и тощий юнец, демонстрируя Соверен пачку денег. – Как, девушки, пройдемся до паба и выпьем на счастье?
Соверен взвыла, как сирена, и пошла, спотыкаясь, к воротам, а затем побежала через луг. Призрачная фигура, освещенная лунным светом.
Молодые люди потрясенно остановились.
– Что я сделал? Что я сделал? – спрашивал Траг в ужасе.
– Хамстер начал драку в пабе, – объяснила Эмма.
– Драка? – Даже в темноте было видно, как заблестели глаза у Спарки. – Так чего мы ждем? – недоумевал Спарки.
Траг выругался. Его симпатии были не на стороне Хамстера.
– Вы знаете то, что Корби сказал нам. Вы знаете, что он предупреждал. Любая неприятность – и Большеухий из Большого дома выгонит нас отсюда.
Это было прозвище Марка, но Эмма была слишком подавлена сейчас, чтобы возражать.
– Что делать? – спросил Спарки. Его голос был не радостен. – Корби знает?
– Он там, – сказала Эмма.
– Он ничего бы не начал, если бы Корби был там.
– Соверен позвала Корби. На вашем месте я бы держалась подальше.
Сама она чувствовала ответственность за Соверен. Она оставила их спорящими и поспешила за ней, неуверенная, возвратится ли Соверен на мельницу или отправится домой к фургонам. Мэг, мать Соверен, была, скорее всего, на территории лагеря, как и большинство ее друзей. Вряд ли они обрадуются, когда услышат, что случилось.
Соверен была на мельнице. Когда Эмма вошла, она сидела на железной лестнице, прижавшись к стене.
– Вы здесь! – воскликнула Эмма.
– Да, ведь Корби велел оставаться тут! – Теперь она была готова повиноваться этому указанию Корби. И Эмма должна была признать, что в целом было бы лучше, если бы они остались. На столе осталась еда и треть бутылки бургундского.
Эмма автоматически принялась убирать со стола, просто для того, чтобы что-то делать. Ей было жаль, что она не может сказать что-нибудь утешительное. Утром матери будут наказывать детям держаться подальше от луга и мужчины будут спрашивать друг друга, какое имели право давать луг хулиганам.
Соверен размышляла вслух:
– Они опять его посадят, конечно. Ведь он был в исправительной колонии.
Очевидно, у Хамстера с рождения были дурные наклонности, и Эмма, вздохнув, налила немного вина и угостила Соверен.
– Спасибо, – поблагодарила Соверен. Она пригубила вино и скривилась, она любила сладкое. Эмма ничего не говорила, но Соверен пыталась защитить Хамстера: – С тех пор с ним не случалось неприятностей. Любой может ошибиться, правда? Никто не совершенен, и нельзя обвинять Хамстера.
– Нельзя, – согласилась Эмма.
Девушки сидели на лестнице и ждали. Время тянулось медленно, но, должно быть, прошло только несколько минут, когда раздался стук в дверь. Эмма открыла. Соверен прижалась к стене, будто хотела слиться с ней, растворившись.
На улице собралась небольшая толпа. Траг и Спарки сходили к фургонам и рассказали новости. Люди оставили свои дела и пришли сюда, ожидая возвращения Корби с известиями.
– Корби еще не вернулся, – сказала Эмма.
– Соверен там? – потребовала ответа ее мать.
Эмма замешкалась на минуту, и Мэг, зайдя внутрь, немедленно увидела Соверен.
– Что ты знаешь обо всем этом? Ты была с ним, правда? Что было причиной этого всего?
– Я, – огрызнулась Соверен. – Парень глазел на меня.
– Поэтому началась драка? – не унималась Мэг.
В конце концов все очутились в мельнице. Всех мучили тяжелые предчувствия, поэтому все сразу как-то постарели, даже Бет, Траг и Спарки. Они ждали, некоторые – стоя, некоторые – сидя на полу. Около двенадцати человек. Может быть, и больше. Все сидели тихо.
Траг стоял в дверном проеме мельницы. От открытой двери несло холодом, но никто не говорил, что дверь надо закрыть. И когда Траг сказал:
– Они идут. – Все напряглись, как будто сидели в осаде и он вел наблюдение за врагом.
Но это были не сельские жители, вооруженные вилами. Это были Панчи, Попп, Топор, Корби и Хамстер.