До рассвета, однако, ждать не пришлось, хотя ждала она долго.
Вот открылась входная дверь — наконец-то…
Лиза слышала, как он заходит в сени, оттуда — на кухню, там он зажег свечку. Однако… она навострила уши и даже приподнялась на постели… нет, семенящих, топочущих шагов Ханса не слышно.
Теперь мельник прошел в соседнюю комнату, свою спальню…один…
Лизино сердце бешено заколотилось — со страхом и надеждой.
Хозяин между тем принялся мерить шагами комнату; не похоже было, чтоб он собирался раздеваться; шаги постепенно замедлялись. Раза два он подходил к самой двери. Потом надолго замер на месте. Лизе послышался вздох. Мельник явно стоял за порогом.
В дверь постучали.
Служанка вздрогнула. Надо ли ответить, или лучше сделать вид, что она спит?
Дверь распахнулась.
— Лиза!
— Да, хозяин.
— Ты уже легла?
— Время-то позднее.
— Ах да, — мельник взглянул на часы. — Скоро уже двенадцать.
Он не уходил с порога. Справа и чуть сзади, у него на умывальнике, видимо, стояла свеча, луч которой скользил по щеке мельника. Лизе было видно, что щека эта горит. Глаза его блестели, но во взгляде сквозила неуверенность. В руке он все еще сжимал часы, и было такое впечатление, будто он сам не знает, чего хочет.
— Вам что-нибудь нужно, хозяин? Может, я встану и приготовлю чаю?
— Нет-нет, спасибо… мне вовсе не хочется…
— Тогда в чем дело?
Этот прямой вопрос и в особенности нетерпеливый тон, которым он был задан, весьма болезненно напомнили мельнику о том, что, строго говоря, ему не положено без излишней надобности находиться ночью в ее комнате.
Он поспешно, словно очнувшись от дремы, сунул часы в карман.
— Ни в чем, только… ты слышала гром?
— Нет.
— А там громыхает, надвигается большая гроза. Пожалуй, я все-таки попрошу тебя встать.
— Хорошо, хозяин.
— Ну, как вы сегодня развлекались на мельнице? — спросил мельник уже без прежнего смущения, а может, просто подпустив в голос шутливость, ухмыльчивость.
— Да как здесь будешь развлекаться, когда больше не происходит ничего веселого? — ворчливо ответила Лиза.
— Ну, не скажи, Лизонька, тут…
Он оборвал фразу коротким добродушным смешком, призванным означать, что сей недостаток легко исправить.
— Вы уж, хозяин, выйдите, чтобы могла накинуть на себя одежку, — попросила Лиза.
Говоря это, она приподнялась в постели, опираясь на локоть, и прикрыла грудь одеялом, но у нее тут же начала мерзнуть спина.
— Да-да, я и вправду пойду, Лиза.
Он удалился в свою комнату, однако дверь оставил приоткрытой.
Лиза вскочила с кровати, быстренько натянула самое необходимое из одежды и стала у окна. Над обнаженными кронами деревьев горели звезды. Значит, гроза заходит с другой стороны. При мысли об этом служанка не смогла удержаться от улыбки, поскольку не очень-то верила в надвигающуюся грозу. Мельник просто-напросто выдумал ее, понукаемый желанием выиграть время — он ведь, по обыкновению, не мог решительно и жестко приступить к делу. Впрочем, эта гроза пришлась кстати и Лизе, потому что ей тоже нужно было выиграть время. Не для раздумий, а для того, чтобы собраться. Ей не требовалось решать, как вести себя, — все было давным — давно решено. Надо было лишь сосредоточиться и твердо стоять на своем: не уступать тому, что должно сейчас последовать.
А вот и оно!
Дверь тихонько скрипнула, послышались неуверенные шаги — и мельник очутился рядом.
Он осторожно потрепал Лизу по щеке. Она раскраснелась, рука же хозяина была холодной и влажной.
— Бедняжка Лиза, — прошептал он, — она хочет спать, а я ее поднял с постели.
— Я вовсе не хочу спать, — отозвалась она, нешироко зевая.
— Ах вот как? Приятно слышать, потому что я тоже не хочу спать… ха-ха… ну просто совсем не хочу.
— Это даже хорошо, что мы будем вдвоем дожидаться грозу. Мне кажется, она не придет; я пока не слышала ни одного раската.
— Не придет, так не придет, ха-ха-ха!
Мельник радостно засмеялся — куда радостнее, чем позволяло его настроение — и одобрительно похлопал Лизу по плечу.
— А что тут смешного? — простодушно спросила она.
— Ха-ха, смешного! Ну и Лиза! Какая ж ты у нас проказница, какая плутовка!..
— Да что вы, хозяин!..
— Можно подумать, ты не знала, что никакой грозы нет.
— Откуда мне было знать? Зачем же вы тогда говорили про нее?
— Зачем говорил? Может, для того, чтоб ты снова не легла спать. Потому что меня в сон не клонит, вот я и подумал… мы с тобой могли бы… поговорить о том о сем. А? Я ведь очень соскучился по тебе, Лиза.
— Ясное дело!
— Нет, правда, Лиза.
— Вы бы, хозяин, лучше не внушали мне таких мыслей… тем более только что от нее… от лесниковой Ханны.
Она повернулась к нему спиной, очевидно, одолеваемая ревностью.
— Верно… от нее… но там я все время думал о тебе… и как только смог, примчался домой, к тебе. И вот я с тобой.
Мельник попытался обнять Лизу за талию, но та поторопилась отступить вбок.
— А где же Ханс? — спросила она, задыхаясь, словно испуганная мыслью о том, что мальчик может в любую минуту войти к ним.
— Он в лесничестве… Я сам оставил его, потому что хотел побыть наедине с тобой — наедине с моей Лизой.
Мельник попытался притянуть ее к себе, однако она воспротивилась, упершись локтем ему в грудь.
— Нет-нет, что выделаете?
— Лиза!
— Пустите меня! Слышите? Пустите!
Голос ее задрожал от внезапного ужаса, который столь вовремя пришел ей на помощь из поры девственности, удивив не только мельника, но и ее самое.
— Что с тобой, Лиза? Разве мы… сама знаешь, как ты мне нравишься, да и ты ко мне неравнодушна, верно?
Прижав Лизу к себе, мельник несколько раз крепко поцеловал ее.
— Хозяин! — взмолилась она.
В молящем голосе снова послышался страх, и мельник чувствовал, что она дрожит всем телом.
— Вот глупышка! — прошептал он.
— Нет-нет-нет! Я не хочу! Не хочу! — вскричала Лиза и неожиданно ловко вырвалась из его рук.
Озадаченный мельник застыл на месте, тогда как она в два прыжка достигла двери, откуда ей открывался удобный путь к отступлению. Все же она не воспользовалась им, а притаилась в закутке за комодом; там оказался и Пилат, который, словно придавая Лизе смелости, стал тереться об ее ноги.
— Что ты ерепенишься? — сердито бросил мельник. — Кончай свои детские капризы!
И направился к прислуге.
То ли у Пилата возник порыв защитить хозяйку, то ли он посчитал, что страшные шаги угрожают ему в его закутке, — во всяком случае, кот скакнул вперед, выгнул спину и злобно, по-бесовски, зашипел.
Эта негаданная атака на мгновение остановила мельника. Он вообще не подозревал, что за комодом есть еще и кот, и его неожиданное появление в столь разъяренном виде невольно испугало мельника — точно чертенок выскочил из подпола. Мельник вытаращился на кота, кот — на мельника, один с шипением, второй с ворчанием.
— Бесовское отродье!
Пинок отшвырнул бесовское отродье к стене.
Лишившись защиты своего доброго гения и увидев себя один на один с мужчиной, Лиза издала душераздирающий крик — и Якоб, вместо того чтобы сделать шаг вперед, отшатнулся аж к стоящей у окна кровати, туда, откуда шел, — настолько его ошарашило это бурное сопротивление, к которому он совершенно не был готов. Мельник не распознал в этом пронзительном крике страх не столько перед «им, сколько перед ней самой, страх перед собственной похотью, которая вот — вот заставит Лизу сдаться, тогда как она решила ни в коем случае не уступать.
— Чего разбуянилась? — пробормотал он. — Тебе нечего меня бояться!
Впрочем, Лиза больше и не боялась мельника. Она слышала по его голосу, что получила преимущество, и прекрасно использовала выгодное положение.
— Фу, как это гадко с вашей стороны! — завела речь Лиза. — Только потому, что я бедная служанка, что работаю за кусок хлеба… С той, другой, вы бы себе такого не позволили… С ней вы пойдете под венец, а меня… меня, значит, можно и так…