В этой мрачной борьбе страстей обнажается внутренняя природа человека, обреченного на фатальную зависимость от незримо присутствующих в мире таинственных и враждебных сил. На судьбе мельника их воздействие сказывается по крайней мере дважды: сначала, когда он не смог устоять перед привлекательностью молодой красивой служанки, а потом, когда в бессильной ярости свел счеты с любовниками. О бессилии человека перед роком красноречиво говорят художественные символы. Они намекают на тайный смысл происходящих событий и создают напряженную психологическую атмосферу (треснувший хрустальный бокал в руках священника, пожелавшего на поминках, чтобы «Бог проявил к мельнику милость», страшное пророчество умирающей жены, что на мельнице произойдет убийство, преследующий мельника шум «кровавого дождя» после убийства любовников и т. п.). Но главный символ, выражающий представление о неотвратимой власти над человеком слепой и безжалостной судьбы — это образ самой мельницы, на которой разыгрываются кровавые события. В день убийства, когда «счастливый и полный надежд» мельник возвращается домой, мельница в свете угасающего дня становится «угольно-черной».
И все же пафос романа заключается не в торжестве враждебных духовному началу темных и слепых инстинктов, а в победе над ними сил добра и сознательного отношения к жизни. Потрясенный содеянным мельник находит утешение в христианской вере и одолевает власть над собой разрушительных иррациональных сил. «Господу угодно, чтобы мы познали грешную природу мира и прежде всего нашу собственную грешную природу, и в страхе и ужасе перед ней обратились к Господу… Единственно важно спасение нашей души, все остальное не имеет значения. Если человек так отупел, что помочь ему встряхнуться могло только преступление — иначе он никогда не разглядел бы дьявольское начало в себе самом, никогда бы не устрашился и не стал бы униженно молить о милости Господней — почему бы Божьему промыслу не избрать и такой путь?» — говорит лесничий Вильхельм, в уста которого автор вкладывает свои собственные размышления о судьбе героя. Раскаяние и признание мельника в своем преступлении со всей неизбежностью приводят действие к трагическому финалу, но одновременно в них заключаются истоки его духовного и нравственного возрождения, символом которого становится уничтожение мельницы в очистительной стихии огня во время пожара.
Роман «Мельница» стал последним крупным художественным полотном Гьеллерупа. На рубеже 1890 — 1900-х гг. он пишет еще несколько романов и повестей, но такого успеха, как «Мельница», они уже не имели. В начале века Гьеллеруп занялся изучением философии Ницше и Шопенгауэра. Еще раньше его внимание привлекло к себе творчество Вагнера, и он создает о нем книгу «Рихард Вагнер и его главное произведение «Кольцо Нибелунга» (1890). Вдохновленный чтением Шопенгауэра Гьеллеруп погружается в изучение буддизма. «Для меня философия Шопенгауэра и все, что с ней связано: Кант, индусы, отчасти греки — единственное, что действительно вызывает интерес». Только материальные затруднения, по признанию Гьеллерупа, не позволяют ему в 1900-е гг. оторваться от писательского труда. Он создает религиозно-мистические мифологические драмы «Жертвенные огни» (1903), «Супруга «Совершенного» (1907) и роман «Пилигрим Каманита» (1906) на сюжеты буддийской мифологии, в которых, по его собственному признанию, стремится изложить принципы «жизнепонимания и миросозерцания буддизма», а также, уже незадолго до смерти, романы «Вечные странники» (1910. Русский перевод 1912), «Божьи друзья» (1916), «Зеленая ветвь» (1917) на темы христианского средневековья. В 1917 г. Гьеллеруп вместе с Понтоппиданом награждаются Нобелевской премией по литературе.[20] В решении Нобелевского комитета «высокая духовность и неуклонное стремление к правде» отмечаются как основополагающие черты его художественного творчества.