– Слушай, какое у тебя имя необычное, – сказала она.
– А разве другие тебе привычнее? – удивленно спросила собеседница.
– Ну, по крайней мере, понятнее, – ответила девочка. – Яжа, наверное, от имени Яга происходит. Серпента очень схоже со словом «змея».
– Мое имя тоже несложное, девочка-уж означает. Потому что безобидная и не ядовитая.
– У тебя, правда, яда нет? – спросила Катя. – Я видела, как другие им в лицо противнику брызжут.
– Правда, – кивнула Ужица. – Сколько времени прошло, а он так и не начал вырабатываться.
И пояснила:
– Он у нас годам к четырнадцати появляется. Сразу после этого возмужание наступает. плечи раздаются, корпус мощным становится, тугими мышцами обрастает. Тут начинают ратному искусству обучать. Два года на это уходит. После становишься полноправным членом племени, с врагами воевать начинаешь.
– А враги-то кто? – поинтересовалась Катя.
– Нас учат, что все, кроме наших родственниц, – ответила Ужица.
– Интересно, почему так с тобой происходит? – задумчиво произнесла девочка.
Та пожала плечами:
– Не знаю. Может, потому что участвовать в битвах никогда не хотела, оружием не стремилась владеть. Не люблю я его, боюсь даже. Оно только горе приносит.
– Но какие-то желания у тебя все-таки есть? Ведь так не бывает, чтобы совсем без мечты. Без нее жизнь не имеет смысла.
При этих словах глаза девушки оживились, лицо просветлело. Мысленным взором она вновь унеслась куда-то вдаль. Туда, где в золотистых призрачных чертогах в одиночестве обитала ее сокровенная мечта. В этот миг она даже забыла про наполненное ведро, через край которого с тихим журчанием переливалась вода.
– Есть, – застенчиво сказала Ужица. – Спокойной жизни хочу, семью, детей, – и смущенно зарделась.
– Ну? – не поняла Катя. – И что мешает?
– У нас это под запретом, – вздохнула собеседница. – Только бои, битвы, войны.
– Тогда попроси отпустить к другим народам. Туда, где это разрешено и считается нормальным.
– Ты что?! – испуганно округлила глаза юная Ягиня. – Только заикнись, сразу муравьям скормят!
– Фу, ты! – фыркнула девочка. – Второй раз за день об этом слышу. Что за ужас-то такой?
– Это – действительно ужас! – дрогнувшим голосом произнесла Ужица. – Виновную кусают, впрыскивая небольшую порцию яда. Но не убивают, только обездвиживают. А потом заживо бросают в муравейник!
Кате вспомнилась угроза Яжи, и тело тут же захлестнула леденящая дрожь. Все! Больше ходить вокруг да около не имело смысла!
– Тогда бежать надо! – решительно вымолвила она. – Обеим!
Ужица окинула внимательным взглядом хрупкую фигуру собеседницы, потом понурилась и отрицательно покачала головой.
– Ничего не выйдет, – со вздохом сказала она. – Рассказывают, в прежние времена некоторые пытались бежать. Настоящие богатырки были, не нам чета. На крепких быстрых конях, при оружии. Только переловили их. Почти всех. Правда, доходят слухи, что те, кто спасся, хорошо живут. С семьями, в мире и согласии.
– Значит, шанс есть! – постаралась воодушевить ее Катя.
– С комариный хоботок, – печально возразила Ужица. – А для нас с тобой и того меньше.
– Так ты всю жизнь собираешься провести в унижении и мытарствах?! – воскликнула девочка.
– Если бы всю …, – едва слышно вымолвила Ягиня. – Мне сроку до шестнадцати лет отвели. Он уже почти весь вышел. Если через месяц яд не появится, то все …
– Что все?! – с замиранием сердца спросила Катя.
– Совсем все, – с трудом шевельнула Ужица побледневшими губами. – Тут никому прислуга не нужна, лишний рот. Меня и так из уважения к матери в живых оставили. Она уж больно знатная воительница была.
А потом с надеждой добавила:
– Хотя может быть и пощадят.
– Так! Не киснем! – Катя прихлопнула ладонью по колену. – У нас несколько дней в запасе есть! Что-нибудь придумаем!
Вдруг лицо Ужицы напряглось, и она вскинула на девочку подозрительный взгляд.