Выбрать главу

«Как-то это не очень хорошо становится, – зябко поежилась Катя. – Ягоды не растут, птицы не поют, кузнечики ошарашено бродят. И что теперь делать?».

Действительно, что? Возвращаться и лес стороной обходить – зряшное дело, времени уйдет уйма. А прямо идти боязно. Неужели Босоркун обманул? Да нет, не похоже. Он с высоты крупных зверей не увидел, об этом и сказал. А на такую мелочь, как жучки и паучки в своих вихревых потоках и вовсе внимания не обратил.

Сколько бы она еще стояла и продолжала пребывать в сомнениях, неизвестно. Но только четко впереди вдруг раздался переливчатый звук, напоминающий знакомое журчание. Вроде и не совсем то, которое слышалось раньше, но очень похожее. Может, толща деревьев его немного исказила? Но не проверить было нельзя, и девочка решительно двинулась дальше.

Чем больше она углублялась в лес, тем сильнее становилось чувство, что за ней кто-то наблюдает. Пристально и неотвратимо. Некто невидимый и могущественный. Как показалось, в окружающем воздухе даже некая вибрация, передающая его настроение, возникла. Озлобленность, не озлобленность. Ненависть, не ненависть. Скорее, раздражение, которое неуклонно росло по мере ее продвижения вперед. Ощущение было абсолютно неприятное. Но Катя, мужественно сжав зубы, продолжала идти.

Неожиданно путь ей перегородило огромное поваленное дерево. Девочка невольно насторожилась. Оно было первое за все это время! Толстый ствол был покрыт обильными наплывами мхов и лишайников. А на месте излома у корня он выглядел трухлявым, как старая ноздреватая губка. Обойти же его было совершенно невозможно. Лишь только Катя попыталась сделать шаг в сторону, как по краям валежины тут же начал возникать колючий непроходимый кустарник. Ничего другого не оставалось. Она вздохнула и стала перелезать.

Фу! Ладони и нижняя часть брюк моментально намокли от выступившей из мха обильной мутной влаги. Перебравшись на другую сторону девочка, брезгливо морщась, наклонилась и принялась отряхивать колени. Но когда разогнулась, оцепенела. Кругом начала растекаться хмурая мгла, стремительно поглощая и обесцвечивая залитый солнцем пейзаж. Не кромешная тьма, а именно мгла: серая, мрачная, невыразительная, безразличная ко всему и вся. Как тогда в подземных владениях Ящера. Катя обернулась. По ту сторону ствола все было по-прежнему.

«Э-э, нет, так дело не пойдет», – подумала она и собралась вернуться.

Но не тут-то было! Какая-то неодолимая сила потянула девочку назад. Противиться ей не было никакой возможности. Она, сминая и грабастая, требовательно влекла к себе. Отчаянно сопротивляясь, упираясь и негодуя, Катя невольно двинулась вглубь мглы. Под ногами отчаянно хлюпало – везде расстилалась заболоченная почва в изобилии корявых кочек. Из нее кое-где торчали жиденькие стволики с реденькими, лишенными листвы ветками. Что находилось над всем этим, представить было трудно: над прогалиной, где она оказалась, царила та же тоскливая хмарь. По мере продвижения из ее обрывков, как из клочьев тумана, стал проступать деревянный дом. Нет, скорее – изба. Хотя, если уж совсем точно, избушка.

Вся она была какая-то несусветно перекошенная, будто ее несколько раз роняли с высоты. Стены, казалось, давно забыли, как выглядит прямой угол, под которым они должны находиться по отношению друг к другу. Составляющие их бревна местами подгнили и разъехались настолько, что в щели между ними можно было без труда просунуть руку. Замшелая крыша съехала на один бок, как залихватски заломленная шапка. С одной из стен на Катю подслеповато и недружелюбно щурилось крохотное оконце. Находящаяся, по всей видимости, на противоположной стороне дверь, несмотря на полное безветрие то открывалась, то закрывалась, издавая противный, схожий с зубной болью, скрежет, отчего на сердце становилось еще гаже и тоскливее.

Избушка располагалась на невысоком столбе, похожем на лишенный коры ствол дерева. Таком же гладком и белесом. Хотя своей фактурой он чем-то напоминал и кость.

«Ну, это вообще уже!», – содрогнулась девочка.

И принялась шарить глазами по сторонам, точно пыталась углядеть тын с нанизанными на него черепами. Точь-в-точь, как на иллюстрациях Ивана Билибина. Но к своей радости такового не обнаружила. В это время избушка заколыхалась и натужно повернулась оконцем в сторону леса, а дверью – к девочке. Та в очередной раз издала душераздирающий скрип и распахнулась. Вслед за этим изнутри раздался низкий голос, тяжестью своего звучания напоминающий гудение пароходной трубы: