«Ну и что теперь делать?».
И тут же сама себе ответила:
«К свечению идти надо пока он спит. В звуки вслушиваться. Может, нужный как раз и обнаружится. Тогда и видно станет, как дальше быть».
И она с оглядкой на цыпочках направилась туда, куда пыталась попасть раньше. По мере продвижения свет прибавлялся, а звучание становилось отчетливее. Вскоре стало видно, что впереди нечто не просто светит, а переливается всеми цветами радуги в сопровождении негромкой музыки. Ее мотив был нежным и немного печальным, но необычайно притягательным.
Вскоре проход закончился, и Катя очутилась на пороге огромной пещеры, уходящей сводами высоко вверх. Несколькими ступенями ниже, как в обширной чаше, насколько хватало глаз, громоздились груды самоцветных камней. Гордо сверкали алмазы, зеленели изумруды, синели сапфиры, алели рубины. Александрит, щедро демонстрируя свои свойства, прямо на глазах менял окраску с темной сине-зеленой на красно-фиолетовую. Пригоршни опалов напоминали цукаты на праздничном торте, являя окружающему все богатство своего разноцветья. Лежащие вперемежку желтые, красные, оранжевые и голубые камни выглядели аппетитно и торжественно. Полупрозрачный жадеит спорил изумрудной тональностью с прославленным малахитом и более скромным змеевиком. Чароит благоухал пышными кистями распустившейся сирени, орлец наливался спелой вишней и малиной, а гранат манил сладостью налитых изюмин. Гагат мерцал черными слезинками смолы и лелеял солнечную насыщенность рассыпанного рядом янтаря. Каждый камень, каждый цвет звучал то непрерывно, то с паузами на определенной ноте, что и порождало эту удивительную мелодию. Она восходила под купол пещеры, отражалась от него и, множась эхом, оплывала по стенам и волнами растекалась в стороны, докатывая до входа внутрь скалы, где ее Катя и уловила.
Девочка вдруг вспомнила, как однажды из любопытства заглянула в статью какого-то научно-популярного журнала, который в тот вечер с увлечением читал папа. В ней ученые дяденьки на полном серьезе утверждали, что каждый цвет способен издавать определенное звучание. А каждая нота ассоциируется с конкретным цветом. Только далеко не всякий способен такое видеть и слышать, лишь особые приборы. Тогда еще она подумала, что в этом нет ничего странного. Ведь не зря же и нот, и цветов поровну, а именно семь. Но сейчас, когда все кругом светилось и звучало, заветного журчания, увы, не доносилось. Катя понурила голову и грустно вздохнула.
И тут же, будто вторя ей, недалеко раздался шумный горестный вздох. Девочка вздрогнула от неожиданности и глянула в ту сторону. Сначала кроме плотных стен, расцвеченных богатым отблеском камней, видно ничего не было. И лишь внимательно присмотревшись, в одной из них она, наконец, различила неширокую трещину. Недолго поразмыслив, Катя осторожно двинулась в ту сторону.
За разрывом в стене находилась тесная полутемная пещерка. Половина и без того невеликого ее пространства была захламлена грудой запыленных, местами подернутых паутиной доспехов, мечей, копий и щитов. В одной из стен высоко над землей виднелся крепко вбитый слегка тронутый ржавчиной крюк. На него был накинут прочный кожаный повод, надежно пристегнутый к уздечке. Она же, обильно изукрашенная каменьями и золотом, красиво облегала голову чудесного коня. Его шерсть отдавала изумительным золотистым отливом, а длинный хвост и пышная грива – серебряным. Судя по стати, это был не простой конь, а настоящий богатырский. Только стоял как-то по-сиротски: неловко боком, едва умещаясь на оставшемся свободным пятачке. Он вновь испустил тяжкий вздох, скосил на девочку печальный изумрудно-зеленый глаз и шевельнул иссохшими губами.
«Да он от жажды мучается! – догадалась Катя. – Изверги! Когда же его поили-то в последний раз?!».
Она обвела взглядом окружающее пространство, но никакого ведра с водой или другой подходящей емкости не обнаружила. Искать воду самой в незнакомой пещере показалось ей делом и вовсе бесперспективным. Она здесь вообще-то есть? А если и найдется, то в чем нести? Не в щите же, который в щель плашмя не пройдет. Да и удержать его вряд ли получится. И тут в ее голове возникла очень удачная, как показалась, мысль: выпустить коня. Может, он сам воду найдет? Вот только как до крюка добраться?
Но лишь только девочка подошла ближе, как конь, словно прочитав ее мысли, послушно преклонил передние колена. Катя вскарабкалась к нему на спину, он выпрямился, и она, потянувшись, сбросила повод с крюка. Конь благодарно фыркнул и двинулся наружу. Девочка из любопытства поспешила следом. Он ступал очень аккуратно, как человек, идущий на цыпочках, будто цоканьем копыт боялся разбудить грозного старика. Стоило ему появиться, как камни замигали чаще и приветливее, а в мелодии зазвучали радостные нотки. Конь шел, кивая головой в такт шагам, будто приветствовал дорогих сердцу друзей. Так, неспешно лавируя между грудами и россыпями, они достигли середины пещеры.