Михайло со Степаном и еще несколькими сородичами вбежали в поветь, подхватили борону и устремились в распахнутые ворота околицы. Отбежав с пару десятков сажень, они опустили ее на землю, ухватились за прикрепленные толстые веревки и натужно потащили вкруг деревеньки. Тяжелая конструкция длинными зубьями глубоко вгрызалась в землю, вынуждая мужчин прилагать неимоверные усилия, чтобы ее двигать.
Старшина, напрягая могучие мышцы, принялся напевно выкрикивать что-то похожее на заклинание. Сначала к нему присоединись соратники, а потом и другие сельчане, плотно обступившие изгородь с внутренней стороны. Дело пошло более сноровисто. Борона, оставляя в земле широкий взрыхленный след, ползла все быстрее.
Катя, ровным счетом ничего не понимая, глядела на происходящее широко раскрытыми глазами. Обнаружив рядом с собой кота, она недоуменно спросила:
– Что это они среди ночи такое придумали?!
– Когда борону волокут, значит, свое жилье обороняют. От бед, врагов, напастей всяческих. Так испокон веков заведено. Главное, с надлежащими приговорами полный круг успеть сделать. Иные, правда, борону на руках вокруг поселений носят. Но волочь по земле надежнее.
К этому времени мужчины благополучно управились с обрядом обороны. Истекая ручьями пота и шумно дыша, они торопливо вошли внутрь и прочно замкнули засовы на главных воротах. Остальные наблюдали за ними, храня полное молчание. Вдруг напряженную тишину нарушил голосок Дуняши.
– Тятенька, – робко спросила она, – а когда домой пойдем? Я спать хочу.
Михайло подхватил дочь на руки, трепетно прижал к себе и произнес:
– Потерпи, милая. Потерпи, хорошая. До первого лучика недолго осталось. Может, все и обойдется. Тогда и пойдем. Ладно?
Она, не совсем понимая, что должно произойти, а что миновать, согласно кивнула и доверчиво прижалась щекой к надежной отцовской груди. Тот же, нежно поглаживая любимицу, обратился к сельчанам:
– Давно нас никто не беспокоил, с бедой к нам не приходил. Но, видно, что-то изменилось. Внутри леса, там, за чертой, где ничего не выживает, что-то недоброе появилось, в нашу сторону рвется. Может, до рассвета и не успеет. Но всем быть начеку.
Люди плотно столпились на центральной улице и замерли в томительном ожидании. Несмотря на поздний час, никто и не думал расходиться.
Вдруг в воздухе возник повторный, рвущийся сверху тревожный скрип. Деревянная голова медведя заходила ходуном. Дуняша громко заплакала:
– Тятенька, скажи ей, чтобы не ворочалась! Мне страшно!
Сельчане подхватились и поспешили к изгороди. В сиянии отливавшей алым цветом луны было видно, как из леса стремительно потекла темная масса. С каждой минутой угрожающий поток становился все ближе, тускло отблескивая бугрящимся металлом. Постепенно он стал приобретать более явственные очертания. Катя пригляделась и обмерла. На селение, сопровождаемые дробным топотом, надвигались … Ягини! Правда, их было существенно меньше, чем тогда, когда они напали на Полканов.
«Наверное, те их в бою здорово потрепали, – предположила девочка. – А вот все равно им неймется! Опять в драку лезут. И с чего это вдруг?».
Обернувшись, она поделилась своими предположениями с котом. Тот чуть насупил брови, ненадолго задумался, а потом сказал:
– Странно получается. Только ты где появляешься, они – тут, как тут. Не ты ли им понадобилась?
– Я-то им зачем? – пожала плечами Катя. – Никого другого, что ли пленить нельзя да к работам приставить?
– Ну-у, – неопределенно протянул Баюн. – Вдруг хотят схватить тебя и возить по долам. Пока ты журчание нужное не распознаешь, которое ищешь. Может, наняты кем? Кроме Яги они никого в грош не ценят. Значит, она? Сама или попросил кто? Не знаю.
– Кажется, я знаю, кто, – начала догадываться девочка. – Озем.
Но продолжить разговор собеседники не успели. Ягини во весь опор скакали к околице и через миг были готовы сходу перемахнуть ограждение. Неожиданно кони передней шеренги разом встали на дыбы. А потом в замешательстве закружились вдоль внешней стороны борозды, не смея ее пересечь. Та же участь постигла и остальных. Строй смешался и превратился в беспорядочно снующую массу. Наездницы остервенело дергали за поводья, колотили лошадей по бокам и нервно кричали, подавая команды. Но все было тщетно, войско не продвинулось ни на пядь.
Краем глаза Катя заметила, как Михайло с надеждой поглядывает на небо.
– Все назад! – раздался преисполненный ярости голос Яжи.
Когда суматошная масса отхлынула, она в одиночку ринулась вперед. Но как ни понукала, ни теребила коня, он только в ужасе всхрапывал и шарахался в сторону. Тогда она обернулась к лесу и в отчаянии прокричала: