– Праматерь наша Яга! На помощь твою уповаем! Тело твое ослаблено боем с Кощеем, но голос все так же силен! Вразуми! Мы тебя услышим!
Лишь только последний звук ее призыва отлетел, как перед деревенькой воцарилась полная тишина. Наездницы застыли, как изваяния, затаили дыхание, а кони будто окаменели. Скоро из чащи послышалось какое-то неразборчивое гнетущее бормотание, которое постепенно начало набирать силу.
– Ух, ты! – сморщился кот. – Боюсь, с таким заклятьем они оборону точно прорвут!
Яжа, очевидно, уловив в голосе Яги нечто нужное, поспешно соскочила с коня и заскользила к воротам. Пружинисто покачиваясь на хвосте в нескольких шагах от борозды она понатужилась и начала изрыгать струи яда. Сначала они бились о невидимую преграду, стекали с нее и не причиняли никакого вреда. Но постепенно, подкрепленные доносившимися из леса мощными заклинаниями, стали прилипать к ней, набегать тяжелыми сгустками и пучиться зловонной желто-зеленой пеной. Наконец, многочисленные образующие ее пузырьки разом лопнули. Раздалось режущее слух шипение, и в магическом заслоне образовалась узкая, словно прожженная щель. Сначала Яжа, а за ней и остальные Ягини, спешившись, начали протискиваться через нее и устремляться к изгороди.
Михайло вновь с надеждой взглянул на восточную часть неба. Но она продолжала оставаться все такой же безысходно темной.
– Старшина! – раздался встревоженный голос Степана. – Медлить больше нельзя! По-другому не сдюжим! Подавай пример!
Михайло, словно раздираемый сомнениями, сначала бросил взгляд на крепкие жерди ограды, потом на сородича и с беспокойством промолвил:
– А ежели обратно не обернемся?! В последний раз такое, когда случалось-то?! Когда молодыми совсем были!
– Другого выхода нет! – с жаром выкрикнул Степан. – А с ними, с безоружными, что будет, когда те прорвутся?! – и кивнул в сторону столпившихся односельчан. – Если что не так с обратным ходом станет, в лесах расселимся. Зато живыми останемся! Решайся!
Жерди ограды под ударами нападающих жалобно затрещали. Михайло посмотрел на испуганно жавшуюся к подолу Марфы Дуняшу, на выжидательно взирающих на него соседей и, наконец, крикнул:
– Детей – по домам! Живо!
Затем резко повернулся к изгороди, сорвал с себя шапку и со словами: «Эх, мать честная! Была, не была!», – с силой бросил ее на землю.
Катины глаза округлились от изумления – из-под копны русых волос Михайло тоже торчали медвежьи уши! Их бурая шерсть поползла в стороны, стремительно заполоняя сначала голову и лицо. Потом она двинулась дальше, поглотив плечи, шитый ворот рубахи, ее подол и, наконец, порты. Миг, и перед жителями возник огромный матерый медведь. По его примеру мужчины принялись срывать с себя шапки, а женщины – платки и бросать их оземь.
Прошло всего ничего, как улицу заполонила яростно ревущая медвежья стая. Ведомая вожаком, она устремилась через пролом в изгороди, прорубленный в этот момент Ягинями. Перед таким неожиданно явившимся, сметающим все на своем пути ураганом нападающие дрогнули и отпрянули назад. Их кони шарахнулись в сторону и с выпученными от охватившего ужаса глазами, разбрасывая изо рта хлопья пены, во весь опор помчались к лесу.
Бежавший первым Михайло встал на дыбы, махнул могучей лапой и разом сокрушил трех ближних к нему воительниц. Следовавший за ним Степан мотнул лобастой головой и снес еще двух. Остальные медведи, вырвавшись на простор, тоже не теряли времени даром и вовсю давили, рвали зубами и полосовали когтями. Куски щитов, обломки мечей и обрывки кольчуг летели во все стороны. Баюн вместе с Яром стрелой носились по лугу, орудуя когтистыми лапами и мощными копытами.
Стоявшая рядом с Катей перед красным окном Дуняша, неотрывно следившая за боем, то и дело подскакивала от охватившего ее возбуждения и размахивала крепко сжатыми кулачками: так их, так их, так их!
Яжа и Серпента, сражаясь плечом к плечу, ловко орудовали двумя парами мечей, изо всех сил стараясь сдержать натиск и переломить ход боя. Но минута проходила за минутой, а они шаг за шагом отступали. Неожиданно обе насторожились, чуть повернули головы в сторону леса и вслушались. Оттуда, прорываясь сквозь шум боя, вновь послышался гнетущий голос Яги, которая что-то выкрикивала на магическом языке. Сестры переглянулись и, не сговариваясь, издали протяжный гортанный крик. Разрозненные ряды Ягинь, повинуясь команде, оттянулись назад. Отступив на безопасное расстояние, они быстро перегруппировались. Передняя часть строя, авангард, покрылась двумя ярусами плотно примыкающих друг к другу щитов.