Воин предусмотрительно отвел девочку подальше от кромки воды. Вдруг он настороженно закрутил головой, стал шумно принюхиваться, а затем удивленно воскликнул:
– Какой от тебя странный запах исходит, дитя! Пахнет зайцем, белкой, барсуком и … даже волком! Постой, а что это у тебя на голове за неразбериха такая?!
И он принялся перебирать клочья шерсти, так и оставшиеся на шапочке Кати с тех пор, когда звери обрядили ее Снежевиночкой.
«Ой, они издалека меня из-за шапки за свою приняли!», – сообразила она.
Песьеголовец отпрянул и, крепко держа девочку за плечи, с изумлением воззрился на нее.
– Она – не нашего племени, – растерянно пробормотал он. – Это же … юная змейка!
Катя вскинула глаза. Перед ней высился Клык.
– Да какая я вам змейка! – запротестовала уже порядком пришедшая в себя девочка. – Вы же в горах у Босоркуна видели, что у меня не хвост, а ноги! Вот они, с тех пор никуда не делись! – и она попеременно согнула колени. – Я – девочка, меня Катя зовут!
– Катя? – задумчиво переспросил Клык. – Подожди, это не о тебе ли Берендеи весть разнесли?
Девочка, не зная, что ответить, лишь пожала плечами.
– Ну как же! – продолжил воин потеплевшим голосом. – Старшина Михайло все соседние народы оповестил, что ты их детей от чар Озема избавила. Только потом от провожатых почему-то отказалась. Вот он и просил всех, кому на пути встретишься, за твое добро тебе всяческое содействие оказывать.
Катя зарделась от удовольствия. Приятно все-таки, когда ты не думаешь, не гадаешь, а о тебе добрая молва идет.
– Спасибо, – улыбнулась она. – Вот вы просьбу дяди Михайло и выполнили, меня из беды выручили. Теперь дальше пойду.
– А куда путь держишь? – спросил Клык.
– Туда, – указала девочка рукой вдоль реки.
– Так нам – в ту же сторону! – оживился Песьеголовец. – Мы тебя подвезем.
Девочка несколько смутилась: больно скоро он тон переменил, не уловка ли это? Воин, точно уловив ее настроение, искренне произнес:
– Да ты не бойся! Кто Озему – враг, тот нам – друг! А лучше давай погостить заедешь на часок, другой. Отогреешься, горяченького перекусишь. Ты, поди, голодная.
В этот момент Катя и впрямь почувствовала, что хочет есть и согласилась. Клык вскочил на коня, затем подхватил Катю и усадил ее впереди себя.
– Подремли, если хочешь, пока ехать будем, – сказал он и запахнул девочку меховыми полами своего походного кафтана.
Потом для верности обхватил ее одной рукой, другой легонько тронул поводья, и конь плавно двинулся с места. Внутри этого мягкого импровизированного укрытия Катя вдруг почувствовала себя защищенной. Казалось, что напряжение, подспудно царившее в душе на протяжении всего пути, ушло и уступило место успокоенности. К тому же тело Клыка так сильно грело, что девочка даже ощутила некое подобие комфорта. Уже смежив веки и погружаясь в сладостную дрему, она подумала:
«Получается, Песьеголовцы во многом с собаками схожи. И температура тела у них выше, чем у людей, и вполне добрые, если их не злить и не дразнить».
С этими мыслями она и заснула. Кони шли резвой иноходью, ровно и без ощутимых толчков, поэтому ничто не выводило Катю из того блаженного состояния, в которое она погрузилась. Так прошло какое-то время, не короткое, но, судя по всему, и не долгое. Потому что, когда девочка открыла глаза, было еще довольно светло.
Перед путниками на вдающемся мысом в реку берегу высился занесенный снегом земляной вал с крутыми склонами, внешнюю часть которого ограничивал глубокий ров. Вершина вала щетинилась прочным частоколом, который надежно опоясывал укрывшееся за ним городище. Было видно, как изнутри к небу тянулись многочисленные, будто замершие дымки, которые обычно бывают лишь в морозные безветренные зимы. Катя подалась вперед и высунулась наружу. Щеки тут же начало щипать и покалывать стылым звенящим воздухом.
«Вот ведь как Трескун не на шутку разошелся! – внутренне возмутилась она. – Наверное, изгнание из леса компенсирует. Еще и время его не наступило, а он уже свирепствует так, словно зима – в самом разгаре».
Девочка окинула взором раскинувшиеся вокруг глубокие снега и застыла от удивления. Видневшийся вдали лес тянул вверх голые, совершенно лишенные листьев ветви.
«Ничего не понимаю! – затрясла она головой. – Только что ведь на том берегу лето было! Неужели, пока спала, снова какую-то черту пересекла?!».
Желая проверить свое предположение, Катя тут же обратилась к Клыку с вопросом.
– И давно у вас морозы? – спросила она.
– Да, почитай, с конца Груденя, – ответил тот. – Правда, весь Студень снег валил, погода мягче сделалась. А в последнюю неделю снова холода нагрянули, да еще какие! Чуешь?! Вот уж и солнце на лето поворотилось, а мороз крепчает, будто все насквозь пронять хочет!