Девочка отказывалась верить услышанному. Получалось, что здесь и впрямь зима в самом разгаре! Морозы, как и положено, начались в конце ноября, в декабре выдались обильные снегопады. День начал удлиняться, значит, период зимнего солнцестояния уже прошел. Так сейчас начало января, что ли?! Охватившее ее волнение никак не давало сообразить, когда же она вышла из дома и сколько дней была в пути.
Клык вздохнул, выпустил при этом густое облако пара и промолвил:
– И как сегодня народ гулять будет?!
– Гулять в такую холодину? Зачем? – не поняла девочка.
– Так ведь по случаю последнего дня праздников! Завтра ж – семик Просиня, забыла разве?! – воскликнул собеседник.
«Ох, ты! – обомлела Катя. – Седьмое января настает! Время-то как быстро пролетело! Значит, у меня в запасе всего несколько часов осталось?! Какое уж тут «погостить»! Изо всех сил бежать надо, Исток искать!».
От мыслей о том, что вот-вот все закончится, и темные силы навсегда останутся в этом мире, у нее внутри все похолодело и зашлось мелкой нервной дрожью. Словно туда коварно пробрался жестокий Трескун, с леденящими объятиями которого не могло справиться даже пышущее жаром тело Клыка.
В это время процессия через распахнувшиеся ворота въехала внутрь. Катя проворно откинула полы кафтана, которыми она была укрыта и собралась, было, соскочить с коня, как ее остановил оклик.
– Ты куда?! – ахнул Клык.
– Не до празднеств мне сейчас, спешить надо, времени совсем нет! – скороговоркой выпалила девочка.
– Э-э, не дело это, – возразил собеседник. – Псарю уж, поди, доложили, какая гостья к нам пожаловала. Уйдешь, не поклонившись, неуважение выкажешь. Он, как от Берендеев весть получил, все познакомиться с тобой мечтает. Хоть на минутку загляни. Порядок соблюдешь, поздороваешься, тогда и идти можешь.
Понимая, что своим неожиданным уходом она и вправду кого-то обидит, Катя согласилась.
– Хорошо, – кивнула она, – только недолго, пожалуйста. – И, желая уточнить, спросила: – А как ты правителя вашего назвал?
– Псарь, – повторил Клык. – Тот, кто псами управляет, как царь – людьми.
Несмотря на царящее в душе беспокойство, девочка, пока ехали, с любопытством поглядывала по сторонам. Они пересекали довольно просторную площадь, вокруг которой сгрудились аккуратные двухэтажные домики, сложенные из крепких сосновых бревен. В каждом приветливым светом мерцали зажженные лучины, которые через оконца окрашивали пышные сугробы теплыми отблесками пылающего пламени. В воздухе витал густой дух только что вынутой из печей свежей сдобы. Внутренние подоконники домиков и впрямь утопали в изобилии разложенной на них румяной праздничной выпечки. Чего там только не было! На аппетитные кружки блинков и оладьев набегали извилистые кудели пряженцев, больше известных нам под названием «хворост». Меж них пыхали жаром присканцы, маленькие лепешечки, тесто для которых набиралось размером «в одну ложку». То тут, то там пышными боками круглились вертуны, пухленики, бабки и битки.
Перехватив взгляд Кати Клык пояснил:
– Вишь, следуя традиции, разложили Трескуна задобрить, чтобы мороз поубавил.
– Ага, дождешься от этого вредины, как же! – сварливо пробормотала девочка.
Тут путники достигли большого терема, по стенам и окнам украшенного богатой резьбой. У крыльца они спешились и по широким ступеням поднялись к парадному входу. Сразу за дверью им предстала просторная зала, гридница. Вся она была уставлена столами, ломившимися от яств. Однако пока трапезная была пуста. Наверное, гости ожидались к более позднему времени. Лишь в ее дальнем от двери краю за главным столом виднелась одинокая слегка ссутулившаяся фигура, голова которой очень напоминала любимого Домара.
– Вовеки здравствовать тебе, псарь! – громко произнес Клык. – Гляди, кого я с собой привел! Та самая, которая детей Берендеев спасла!
И, тихо рассмеявшись, шепотом обратился к девочке со словами:
– Вот ведь правильно говорят, что нет худа без добра. Если б тогда тебя Ягини у нас не отбили, ты бы к Берендеям не попала и их бы не выручила.
«Если бы не попала, Яжа с Оземом наверняка там не появились», – подумала Катя, но решила не возражать.
Псарь поднялся и гостеприимно распахнул руки.
– Ах, ты ж, радость какая! – воскликнул он. – Ну, проходи, проходи, присаживайся. Поведай подробно, как все было. Послушаю с удовольствием.
Девочка вопросительно взглянула на воина. Тот смутился, но потом все же выдавил: