Бум-м, бум-м, бум-м – выводя ее из радужных воспоминаний, вновь покатилось по-над берегом. От ударов ледяного молота Трескуна холод резко усилился. Катя встрепенулась и поспешила дальше. Но не успела сделать и полдюжины шагов, как была вынуждена замереть. Под ее ногами промороженный снег захрустел так, что, казалось, звуки шагов были слышны за версты вокруг. Она настороженно огляделась. Нет, все вроде бы продолжало оставаться по-прежнему. Ни Озем из-за сугроба не выскочил, ни Трескун не набросился. Понимая, что время неумолимо истекает, и праздники вот-вот закончатся, девочка бросилась вперед во всю прыть. И только сейчас заметила, что берега значительно сблизились, превратив речку в речушку.
«Значит, скоро исток», – решила Катя и, собравшись с силами, побежала быстрее.
Заснеженное русло, плавно вильнув из стороны в сторону, принялось загибаться резкой излучиной. Следуя им, девочка обогнула мыс берега и тут же невдалеке перед собой увидела какое-то сооружение. Но разглядеть его более подробно не было никакой возможности, потому что нависшая за ним луна светила прямо в глаза и превращала его в неразборчивую высокую тень. Желая понять, что это такое Катя приблизилась.
Подойдя почти вплотную, она сообразила, что перед ней – мельница. Девочке показалась, что эта точь-в-точь похожа на ту, которая была изображена на старинной почтовой открытке, хранившейся в бабушкином комоде. В прежние времена она располагалась на берегу неширокой речки Коломенки в пригороде, звавшемся Запруды. Хотя, конечно, вряд ли. Столько подобных мельниц было установлено по берегам рек и речушек необъятного края, не перечесть! Но все равно от этой мысли на душе потеплело – будто снова в родном городе очутилась.
Складывалось впечатление, что мельница была очень старой и, по-видимому, давно заброшенной. Ее покосившийся остов с трудом выдерживал скопившийся на крыше снег, а потемневшие от времени выщербленные доски кое-где расходились, образуя широкие щели. В выступавшей над поверхностью реки части колеса не хватало нескольких лопастей. Уцелевшие же были настолько источены от неустанной многолетней работы, что местами едва превосходили толщиной бумажный лист.
Но странное дело: колесо, прочно вмерзшее нижней своею частью в лед, время от времени подергивалось, точно из последних сил старалось вытолкнуть что-то вовне, в Мир. Да и сама мельница стояла необычно. Не у кромки воды, как положено, погрузив в реку лишь колесо, а прямо в сузившемся русле, перекрывая его от берега до берега. Даже, вон, судя по торчащим над поверхностью двум третям дверного полотна, она основанием аж вниз опустилась. На неглубоком дне стоит, что ли?!
«Вот это да! – удивилась Катя, хотя и не была знатоком в возведении таких сооружений. – Интересно, а за ней что?».
Она забежала за угол мельницы и растеряно застыла. За ним ничего не было! Вернее, не было русла, которое следовало ожидать. Вместо него сразу у задней стены высился берег. Девочка в замешательстве потрясла головой, будто желая избавиться от наваждения, и обогнула мельницу с другой стороны. Но и там было то же самое. Пораженная от увиденного, она вернулась на прежнее место и задумчиво воззрилась на мельницу. Но внимательное разглядывание только усугубило ситуацию.
Получалось, что колесо вращалось не силой воды, бегущей откуда-то с верхнего течения, а крутилось по своей воле и создавало поток, берущий начало именно от передней стены мельницы.
«Ну, это уж совсем! – мысленно всплеснула руками девочка, еще раз окидывая взглядом берега, плотно подступившие к сооружению с трех сторон: с боков и сзади. – Как такое быть может?! Где же тогда Исток, внутри что ли?! Или где-то рядом скрывается?!».
Желая проверить свое предположение, Катя подошла к двери и принялась размышлять, чем бы обколоть лед у ее основания, чтобы приоткрыть полотно и проникнуть внутрь. Но придумать ничего не успела, потому что вдруг все окрест огласилось громким хохотом и визгом. Девочка от неожиданности вздрогнула и, не теряя ни секунды, юркнула за заднюю стену строения, где и притаилась. Осторожно выглянув из укрытия, она увидела, как с берега на припорошенный лед реки скатилось несколько дюжин нелюдей.
В центре толпы находились безобразные косоглазые старухи, Святочницы, которые появляются на земле именно в эту пору. Их тела с головы до пят были покрыты густыми и длинными неопрятными волосами. Они, ни разу не мытые и не чесанные, издавали такое зловоние, что даже на расстоянии Кате приходилось невольно морщиться и прикрывать ладошкой нос. Неспособные говорить, эти создания лишь злорадно завывали и, раскинув руки, кружились в непрекращающемся танце. Растопыренные пальцы закачивались длиннющими когтями, которые в лунном сиянии отблескивали, как остро отточенные ножи. Именно ими безжалостные Святочницы были готовы расправиться с каждым живым существом, кто встретится на пути.