— Модести, — позвала я блондиночку, и та встрепенулась, — у вас ленты развязались. Давайте поправлю.
С лентами всё было в порядке, но когда Модести подошла, я развязала ленту на её чепце и принялась завязывать снова. Остальные девушки следили за нами, чуть рты не открыв, но я выразительно посмотрела, и красавицы вспомнили, что пришли за водой, а не за сплетнями.
— Я очень ценю, что вы поняли мое горе, — сказала я тихо, расправляя атласные банты на чепчике голубоглазки, которая ловила каждое моё слово, — теперь я чувствую себя почти хорошо и могу вернуться к прежней жизни.
— Госпожа Эдит!.. — выдохнула Модести с восторгом. — Мы так волновались!..
— Да, мне было очень нелегко в этом году, — ответила я сдержанно. — Но теперь начнём постепенно возвращаться к прежней жизни.
— Ой! Как чудесно! — зашептала она, показав в улыбке жемчужные зубки. — Значит, в эту пятницу? Как обычно?
В пятницу? Что у ведьм обычно происходит в пятницу? Стоп! А ведь в прошлый раз я видела эту голую компанию на своей голубятне именно в пятницу. Ведьминский шабаш — вот о чем говорит Модести!
— Скажи, чтобы собрались все, — я затянула последний узелок последней ленты и полюбовалась свой работой. — Вот теперь вы выглядите прекрасно!
— Благодарю за это, — промурлыкала Модести, глядя на меня так жадно, будто хотела съесть.
Я шла от колодца к дому шорника, и чувствовала, как девицы смотрят мне в спину. Оказывается, можно чувствовать чужие взгляды, и это не самое приятное, если быть честным. Свернув в переулок между домами, я не удержалась и выглянула из-за угла.
Девицы у колодца сбились в пеструю стайку — не все, человек восемь или чуть больше, и шептались. А посредине девичьего круга стояла Модести, и глаза у нее горели — прямо полыхали. Белое фарфоровое личико разрумянилось, будто её король пригласил на свидание, а не позвала на местный шабаш вдовая мельничиха. Мне стало немного не по себе. Не заигралась ли я в судейского агента? Вдруг Кроу был прав — эти деревенские ведьмочки вовсе не безобидные существа?
Прокручивая в мыслях короткий разговор с Модести, я дошла до шорника, дождалась его жену и купила кусок несоленого сливочного масла и — самое главное! — свежей сметаны.
Запланированные дела были сделаны, и я отправилась на мельницу, не задерживаясь больше в Тихом Омуте. Мне пришлось опять пройти мимо колодца, но теперь там не было моих яркоглазых подружек, и площадь казалась опустевшей.
Никто не встретился мне и на дороге, но когда впереди показалась синяя крыша мельницы, я заметила на берегу озера одинокую фигуру в черном.
Только это был не судья Кроу, вовсе нет. Это была женщина. Длинное платье, откинутая вуаль струится по ветру…
Я невольно замедлила шаг, и женщина, словно почувствовав мое присутствие, оглянулась. А заметив меня, поманила к себе.
Это была госпожа Анна, бывшая жена Рейвена Кроу.
Чуть не выронив корзину, я перетрусила не по-детски. Что это мадаме вздумалось прогуливаться в гордом одиночестве по берегу озера? Решила утопиться? Только ещё одного утопленника мне не хватало! А вдруг сейчас бывшая жена судьи приревнует и утопит в озере меня саму?..
Я переминалась с ноги на ногу, не зная, как поступить — подойти или, наоборот, дать дёру.
А вдруг, правда, попытается утопить?.. Из ревности?..
Ой, Светик, да тебе уж точно хуже не будет… Как раз проверишь — правы моргелюты или нет, насчет возвращения тебя домой.
Госпожа Анна продолжала подманивать меня — небрежно, как собачку, и даже чуть улыбалась. Непохоже, что собирается кончать жизнь самоубийством. Да и вообще… я её покрепче и посильнее… должна справиться, если дойдёт до драки.
Подняв подол юбки, я пошла к женщине у озера, не сводя с неё настороженного взгляда. Если что — успею убежать. Так что не трусь, Света.
Я ждала, что дама сразу пустится в расспросы, но она молчала, разглядывая меня с головы до ног, а потом отвернулась к озеру, словно позабыла обо мне, любуясь голубой гладью воды.
И зачем звала, спрашивается?!
Выждав с полминутки, я совсем перестала бояться, и только разозлилась. Если у госпожи Анны уймища времени, чтобы стоять тут и релаксировать, то у меня — дел невпроворот. Поэтому я не стала больше затягивать и спросила напрямик:
— Вы зачем меня звали, госпожа? Говорите, поскорее. У меня время — деньги.
— Понимаю, — отозвалась она, продолжая смотреть на озеро. — Вы ведь мельничиха?