— Да чего надо?!
Виктор вздохнул и продемонстрировал выданные работодателями следовательские корочки.
— Пара вопросов.
— А, вы насчет Федьки… — помрачнел белобрысый Егор. — Ну и че? Мы уже рассказывали.
— Расскажете еще раз.
Оба мальчика довольно равнодушно смотрели на Виктора. «Кто, мол, еще такой?» Да, подростки явно не горели желанием сотрудничать и тут же снабдить «мангуста» массой полезных сведений, способных пролить свет на это темное дело.
Виктор подумал немного и поступил наконец непедагогично. Он со вздохом полез в карман и извлек оттуда две сотенные купюры.
— Подкупаю свидетелей, — деловито пояснил он.
Розовые бумажки немедленно исчезли из его пальцев, как корова языком слизнула.
— Да нечего тут рассказывать, — темноволосый Карась решил сменить гнев на милость и произнести пару слов. — Мы втроем тусовались в мужском сортире и… трепались.
— Курили, — уточнил Виктор.
— Ну да, а что, нельзя? — В синих глазах мелькнул вызов.
— Да можно. Почему нельзя. Что я вам, мама с папой…
— Мои мама с папой погибли три года назад, — ответил мальчик.
«Вот урод, высказался. — Виктор чуть сам себе не засветил в ухо. — Они же не по своей воле тут. Сироты…»
— Извини, Михаил.
— Да что там…
— Ты пойми. — «Мангуст» понятия не имел, как надо разговаривать с подростками, да еще с такой бедой за плечами, поэтому принял единственно возможное решение, заговорил с ними на равных: — Пойми, я тут не для развлечения и не для того, чтобы вас лишний раз подоставать. Я на работе и должен понять, что тут, черт побери, происходит. А исходя из материалов этого дела, я пока понял только одно, что происходит что-то опасное и непонятное.
Мальчики переглянулись, но ничего не ответили.
— Короче, ребята, или вы мне разъясните, что тут к чему, или мне придется остаться тут надолго, самому все выяснять, а потом, может, и кто-нибудь еще приедет…
— Да что там рассказывать, блин, — темноволосый синеглазый Михаил пожал плечами. — Мы же уже сказали, курили в туалете. Федька сидел на подоконнике и гнал что-то про своего папахена. Он у него вроде жив, только на зоне сидит. Вернется и, типа, заберет.
— Ну и?
— Ну и вошел Филимонов. А он нас никогда не гонял с куревом, даже угощал, бывало. Короче, Федька, видно, решил, что это Мартьяновна к нам вломилась, воспитательница — вот уж кто зверствует…
— Ага, — поддержал приятеля Егор. — «Этого не смей! Того не делай!» А она вообще у девчонок. Какое у нее право по тумбочкам лазить и сигареты отбирать?
— Ближе к делу.
— Ну вот, он дернулся, заорал и выпал. А там высоко, хоть и второй этаж. Он головой вниз упал, как потом сказали.
— Как же надо дернуться, чтобы из окна вывалиться, да еще сидя на таком широком подоконнике, — удивился Кононов.
Он еще вечером посмотрел на подоконник в своей комнате — добротный, с него вдруг не свалишься.
— Да фиг его знает. — Егор задумчиво глянул на Виктора, словно прикидывая: можно тому доверять, или нет. — Там такое дело было…
— Расскажешь? — Кононов уже понял, что давить на ребят бесполезно: или скажут, или нет.
— А можно пистолет позырить? — вдруг спросил мальчишка.
Виктор не стал отказывать, достал из наплечной кобуры свой вальтер, выщелкнул обойму, проверил, нет ли патрона в стволе, и отдал малолетним любителям военного дела.
Мальчики уважительно осмотрели черный, блестящий от смазки ствол, подержали в руках, поцелились, демонстративно не направляя безопасное сейчас оружие ни на себя, ни на «мангуста». Показывали, видимо, что тоже не лыком шиты и правила обращения с огнестрелом знают.
— Тяжелый… — проговорил Михаил. — А отдача сильная?
— Ну приличная. — Виктор твердо решил допытаться у упрямцев, что там на самом деле произошло. — Ребят, не уходите от разговора. Что вы не рассказали следователю?
— Да там такое было дело… — Егор замялся. — Вы поверите?
— Поверю. — Виктор вернул обойму на место и убрал оружие в кобуру, одернул куртку. — Рассказывайте. Я такое видел — во все поверю.
— Федор, когда посмотрел на Филимонова… он, короче, не на него смотрел, — решительно выпалил Карасев. — За него. За его спину, в пустоту. И там было что-то очень страшное. У Федьки аж глаза на лоб полезли.
— Точно, — тихо подтвердил Егор, глядя куда-то в землю, на носки своих весьма не новых ботинок. — Он испугался кого-то, кто стоял за спиной военрука. Только мы этого кого-то не видели. А он видел. И выскочил в окно от страха.
— Я так понимаю, что мой предшественник не пожелал продемонстрировать вам табельное оружие, — мрачно сделал вывод Виктор.