Лучше уж бежать и стрелять, чем стоять и говорить. Царевский искренне так считал.
— Скоро, наверное. Я вообще-то не знаю, он мне не докладывал. По делам дернули.
— Какие там дела, — недовольно проворчал босс. — Небось к красотке своей поехал, а ты его покрываешь.
— Если бы, — вздохнул снайпер.
Он терпеть не мог работавшую на «мангустов» ведьму, которая с ловкостью и упорством гремучей змеи заползла к командиру в постель, но теперь ситуация сложилась такая, что лучше бы Виктор поехал к ней…
— Останови, останови, милок, — неожиданно громко сказала притулившаяся на переднем сиденье старушка. — Я тут сойду.
— Не могла раньше сказать? — заворчал водитель, но послушно нажал на тормоз. — Какой твой дом-то?
— Вон тот, голубой, — ткнула пальцем бабушка, — где яблоня большая.
Автобус остановился, и пассажирка принялась с трудом подниматься с мягкого сиденья, уронила сумку, высыпав на пол ворох упаковок с таблетками. Виктор с удивлением отметил, что работяги бросились поднимать лекарства, помогли бабушке спуститься по лесенке…
«Другая планета, — покачал головой командир „мангустов“. — Люди замечают друг друга».
Старушка наконец выбралась наружу, и автобус тронулся. Неторопливо прокатился до конца улицы и развернулся. За окнами снова замелькали дома и палисадники. Видимо, маршрут единственного автобуса был хорошо известен всем, поскольку работяги не подавали никаких признаков беспокойства. Виктор тоже не стал задавать лишних вопросов. Он вообще казался сам себе чуть ли не инопланетянином в этом подмосковном городке, совсем, как, скажем, в деревне Нижние Выселки, куда они с ребятами ездили на задание в начале лета.
«И вообще, поехал бы я общественным транспортом, на этой проклятой гробовозке, если бы не конспирация, будь она неладна. А все эти ребята из ФСБ…»
Виктор снова сидел в знакомом кабинете с прикрытыми жалюзи окнами, привычно примостившись на жестком стуле. А что ему еще оставалось делать?
Старые друзья изъявили желание побеседовать, пришлось бросить дела и срочно прибыть на Лубянку, в небезызвестное здание.
А месяц выдался таким хорошим, таким спокойным…
— Мне кажется, Виктор… хм… Николаевич, что все-таки было бы удобнее, если бы ваша… организация сотрудничала с нами на правовой основе. Скажем, в качестве штатных сотрудников.
— Я бы предпочел разовые контракты, — вежливо ответил Кононов, прикидывая, как объяснит своим подчиненным, что они с завтрашнего дня, к примеру, все работают на ФСБ, и не возражать, мои дорогие…
— Ну, воля ваша, хозяин, как говорится, барин, — задумчиво ответил Лаврентьев. Он еще раз внимательно посмотрел на Виктора и переложил на столе какие-то бумаги.
«Давай, не томи уже…». Командир «мангустов» не ожидал от этой встречи ничего хорошего. Хотя в прошлый раз органы, что там говорить, здорово им помогли. Иначе мантикора так и носилась бы по Москве, разрывая на куски беспечных прохожих.
И все равно, все равно… лучше быть не слишком рентабельным коммерческим предприятием, чем постоянно чувствовать строгий поводок.
— Вы, вероятно, догадываетесь, что дело у нас серьезное, — внушительно произнес Лаврентьев.
— Я слушаю. Опять какое-нибудь зверье гонять с пулеметами?
— Не совсем. — Хозяин кабинета со значением посмотрел на Виктора. — Дело очень тонкое. И работа связана с детьми.
«Только этого еще не хватало!»
— Я бы в принципе предпочел мантикору, — пробормотал себе под нос «мангуст». — Что, в детском садике завелся демон-убийца и жрет ни в чем не повинных малышей?
— Не иронизируйте, Кононов, вам не идет.
— Пардон.
— Как ни печально звучит, вы практически попали в точку. Этим вашим высказыванием.
— Неужели в детский садик ехать? Я, право, не похож на воспитательницу или, там, нянечку. И никто из моих ребят тоже. Разве что госпожа Буткевич… Но вряд ли она согласится.
— Посмотрите, пожалуйста, материалы, — терпеливо проговорил Лаврентьев. — Дело весьма запутанное.
Виктор неохотно развязал тесемки картонной папки с надписью «Дело №…» и заглянул внутрь.
Он читал страницу за страницей и все больше мрачнел.
— Ну хорошо, — сказал он наконец. — Несколько смертей в детском доме. Одна, кхм… от естественных причин. Одно убийство. И самоубийство. Бывает. Мы-то тут при чем?
— А при том, что при проведении расследования пропал наш человек, который там работал под прикрытием. Как наблюдатель. И у нас есть все основания полагать, что дело непростое.