— Я знаю, вы пришли нас спасти, — торжественно заявила девочка. — Я сразу поняла, и меня вы уже спасли. Но виновата во всем я, наверное. Это ведь мы с Андреем придумали игру.
— Игру? — непонимающе сдвинул брови «мангуст». — То, что я видел вчера, пока тебя не побежал искать, — это и есть ваша игра?
— Да, — совсем тихо проговорила Света. — И к нам никто сначала серьезно не относился… А началось все, наверное, с моей сильной-сильной обиды…
Сетка кровати жалобно скрипнула, когда на нее опустились трое здоровых мужчин, так как единственным стулом завладел полноправный хозяин комнаты — Виктор. Никита тщетно пытался устроиться поудобнее, но осознав, насколько это бесполезно, предпочел подняться на ноги и постоять.
Кононов терпеливо ждал, пока его подчиненные усядутся. И именно от этого его каменного спокойствия, за которым, несомненно, крылось что-то совсем другое, Никите стало не по себе. Во всяком случае, меньше всего командир «мангустов» напоминал сейчас человека, только что раскрывшего трудное дело и радующегося по этому поводу. Ну что еще тут может быть?
— Угомонились? — негромко поинтересовался Виктор. Остальные с большим или меньшим успехом попытались сидя изобразить стойку «смирно». — Сначала доложите о состоянии Филимонова. И Самойловой тоже, хотя с ней, насколько я понимаю, все должно быть в порядке.
— Физическое состояние Филимонова стабильное, — бодро отрапортовал Стас. — Он все еще находится под воздействием успокоительных средств, поэтому о психическом состоянии, если верить врачам, говорить рано.
— То есть ситуация без изменений, — подытожил командир «мангустов». — Ясно.
— Виктор Николаевич, — встрял Гена. — Вы не объясните нам, что же все-таки произошло в детском доме? Я пока ничего не понял. И что мы будем делать? Дело-то раскрыто. Наверное, вы уже доложили куда следует?
Кононов выразительно посмотрел на подчиненного, и тот сразу сник. Никита невольно порадовался, что не он проявил нетерпение.
— Если бы меня не прерывали каждые пять секунд, — сварливо заметил Виктор, — то я бы уже все объяснил. — Он выдержал паузу и продолжил, как показалось Царевскому, довольно неохотно: — Итак, ситуация, если изложить ее вкратце, такова. Точнее, вот голые факты. Самые забитые ребятишки в этом детдоме объединились и придумали замечательную игру, или, скорее, ритуал. Они выбрали скульптурную группу в центральной аллее и назвали ее «защитники справедливости». Ребята ей поклонялись, приносили немудреные дары и просили защищать их от обидчиков. Первым пострадал самый старший и самый… непростой, скажем так, мальчик. Вторым — воспитатель, который приставал к мальчикам и поощрял установленную погибшим Федей систему дедовщины, если так можно выразиться в применении к детдому. Третьим — мальчик, метивший на Федино место. Он и послужил оружием для устранения преподавателя. Филимонову почудилось нечто подозрительное в таком количестве смертей, и он принялся выяснять, что же в действительности происходит. С известным результатом — пропал, а на самом деле провалился в лесу в блиндаж, где едва не умер и совершенно спятил. Тут был один тонкий момент — его любили дети, если слово «любовь» можно употребить по отношению к детдомовцам. И девочка Света наконец догадалась, что их игра не так уж хороша, и испугалась. Тут ей подвернулся я. И она попыталась мне все рассказать.
— И покончила с собой! — подсказал Стас.
Виктор уничтожающе посмотрел на него.
— Попыталась, — уточнил он. — И все-таки рассказала — все, что я вам сейчас излагаю. На этом факты у меня все. Есть еще догадки: как именно заманили Филимонова и кто на самом деле стоит за всем этим. Про Филимонова вам лучше знать. Но это менее важно. Я поговорил с детьми, передал им слова Светы, но ничего более осмысленного они мне не рассказали. Что неудивительно — она из них самая старшая. Единственное… Андрей упоминал незнакомца в сером костюме, который подсказал ему идею игры. Но это очень странный мальчик… Правда, если мне не показалось, я тоже мельком видел этот самый серый костюм — во время их дурацкого ритуала. И он мне очень не нравится.
— А ФСБ? — спросил Никита. — Некто в сером — это здорово, но очень уж размыто для рапорта. О чем вы докладывали начальству?
— Обо всем, — жестко сказал Кононов. — И получил от них вполне конкретные указания. Детей следует собрать и отправить на обследование, не поднимая шума. Неофициально.