Молил за тех, в Аду, кто стонет, изнемогший,Чьё – всё в огне чело…Некстати бормоча, продрогший и промокший:– Какое там тепло!
Мука просыпалась из мельницы той,Что в небе работает споро…
Звонарь бил тяжело в гудящую утробу:Звон ввечеру суров!И я на кухню шёл: бульон готов на пробу,Бульон для бедняков…
Ах, мельник, что славен своей добротой!Муки ты не трать так впустую, постой!Зерно прорастает не скоро…
Служанки старые за прялкой короталиНеторопливо ночь.Чернушка лаяла, как совы пролетали,Крича, летели прочь.
Вы по снегу шли у замёрзшей реки,Босые, холодной весной!
Зе ду Теляду жил поблизости от нас[4]:Монахини смиреннейВдова его просить ходила к нам не разПод вечер, в дождь осенний…
Раздетые, вот вам мои пиджаки,Босые, носите мои башмаки…Мне пары довольно одной…
Сентябрь, ещё жара, и праздник винограда[5]!И бедняки о хлебеНас просят ради душ, – да будет им награда! —У Бога, там, на небе.
Когда я умру, этой болью объятый,Меня упокойте вы в море!
Там были и слепцы с нетвёрдою походкой,С незрячим взглядом вдаль!И в язвах, в лишаях, а всё ж больных чахоткойМне было больше жаль…
От горя до горя, печалью заклятый,Бреду я, покуда, водою разъятый,Не стану частицею моря!
Вот в рамке траурной письмо[6] – рыданье в ночь,Родительское горе!Как их утешить, тех, кто сына или дочьТеряет там, на море!
Бьёт полночь… Удары! как медленно ихЗвонарь отбивает – пластает….
О, этих родников вечерний плач осеннийСредь жаждущей травы!И лунный свет кропит водою вдохновенийВсё тленное, увы…
И Виктор опять в уголочке притих,Он – снова дитя, и слагает он стих,Все слоги по пальцам считает!
Часы о полночи торжественнее били:«Труш!» – так спадает груз.И дедушка, что спал спокойным сном в могиле,Входил, о, Иисус!
Сосед мой заходит, я стул пододвину:Он голоден, жаль мне вдовца-горюна.
В прополку – тишина, как не было народа,Никто не заходил.А управляющий[7] наш выбран от прихода:Могильщиком он был…
Сосед, не спеши, сядь поближе к камину!Вот ужин мой, видишь? Ты съешь половинуИ выпей стаканчик вина!
Слуга скончался в ночь, заставил всех страдать:О, горькая разлука!Дрожа, его просил бабуле передатьСлова любви от внука…
Латинский квартал, ты усталый от зноя,Усни после тяжкого дня!
О, африканские гитары рек, альтыИ фадо[5] в тишине!О, говорящих рек вода! Живая ты,С угрями в глубине!
Ах, Жорж[8], замолчи! Что же это такое?!Ты даже охрип! Ну, оставь же в покое,Безумный, оставь же меня!
На смоквы я влезал, что щедростью дивили:Плодов – как в небе звёзд!И в шапки рваные их нищие ловили:Тянулись в полный рост…
О, добрые души, придите ко мне!О, духи-кочевники, в вас – моя грусть!
В колодце заперта, как мавританка в замке,Печальная луна!Я опускал ведро, но в деревянной рамкеБыла вода одна….
Я вас воскрешаю в ночной тишине!А вы мне не верите там, в вышине…И пусть вы не верите, пусть…
Мой первый стих упал на известь, точно слёзы, —Церковный двор затих…Нет в Португалии прекрасней Девы-розы,О Ней мой первый стих.
О, если бы мог я помочь вам прозреть,Слепцы, как легко вас обидеть…
Жнея-луна серпом вздымает звёздный прах,Кружась в ночи нагая.А лунный свет идёт часовням здесь, в горах,Их известь обжигая.
Мне больно смотреть на вас, больно смотреть!Но Боже! Уж лучше не видеть и впредь,Чем мир, вроде этого, видеть…
Наш граф из Лиша был Горация знаток,Большой знаток латыни!И он меня учил, я помню тот урок,Стихи те и доныне!
О, Смерть, ты теперь – моя добрая няня!Чудесно баюкаешь ты!
Мой первый школьный день! Вернись! Кто может сноваВ те дни меня увлечь!Я помню дивный цвет костюма выходногоИ волосы до плеч…
И ночью, как сон подкрадётся, дурманя,Прошу я его, чтоб пришла его няняС могил, где сажала цветы…
Ребята, сколько гнёзд вы погубили втуне!Я гнёзда не искал.Но покупал у вас прелестных щебетуний,На волю отпускал…
Камоэнс, прославивший бурное море!Приди мне помочь!
вернуться
5
«Фадо» или «фаду» – особый стиль традиционной португальской музыки, эмоциональной доминантой которого является сложное сочетание чувств одиночества, ностальгии, грусти и любовного томления, называемое по-португальски «саудаде». Песни исполняются под аккомпанемент гитар и виол.