Мокрое полотенце комком теста шлёпнулось на приступок. Рядышком обвалилось второе тесто, не забыв подрыгать задней лапой.
Из-за широкой спины капитана выглянула лукавая физиономия, коей Грайт немедленно погрозил кулаком, но воспитанник только руками развёл, мол, это всё они, а я вообще мимо пробегал.
Из хаты потянуло выкипающими щами, и Берен понял, что теперь расхлёбывать придётся не только их.
Рысь не спрашивал, почему в каше солонины гораздо меньше, чем он принёс, и отчего хлеб портится так быстро, что из него сразу делаются сухари — главное, Мадинка стряпала для него, и у неё выходило на порядок лучше повара. Только однажды поинтересовался, зачем девушке понадобился кус полотна, но та с грустным вздохом показала перелатанную исподнюю рубашку, и все вопросы отпали. Мадинка оказалась бережливой, сразу на обновку ткань не пустила, а отложила до времени, понимая, как трудно было это украсть.
В осеннем обозе уехали её подружки и кладовщик, пойманный на крысятничестве: хоть мужик убеждал в своей невиновности, припрятанная в шкапчике жратва доказывала обратное. Таких из поселения сразу гнали взашей.
Мадинка осталась зимовать, не испугалась ни морозов, ни каторжников, звереющих с холодами. Девушка полностью взяла на себя обязанности кладовщика, штопала, стирала, убиралась в казармах охраны, пела, просто грела добрым словом. Очень скоро поселенцы недоумевали, как вообще раньше без неё обходились? На основную работу у Мадинки почти не оставалось времени, но если кто-то просил, не отказывала.
От ревности Рысь до крови сбивал кулаки о стену, но ничего поделать не мог. В начале зимы его повысили за усердную службу и вручили ключи от бараков.
— Бардак! — уже с позиции градоправителя Грайт оценил положение дел в городе и закрутился не белкой даже, а бешеным волчком.
Перво-наперво велел Арвиэлю оформлять жуликов, а сам отправил в Стрелецк нарочного с письмом губернскому исправнику.
Выяснилось, что в Северинге ни разу не проводилась перепись населения, и почти ни у кого нет фамильных листов, удостоверяющих личность, но если вторая проблема откладывалась на неопределённый срок, за решение первой Берен взялся немедленно.
К тому времени, как приехали уполномоченные из центра, вовсю шло строительство голубятни, и вместе с урядником и стражей в Стрелецк отправился учёный старичок Арсений, прекрасно разбиравшийся в почтовых птицах, дабы закупить несколько пар на племя.
Следующий гонец умчал в Равенну к самому императору.
Осень срывала с деревьев золото, и вот о нём Берен повёл речь на собрании. Не без труда, но бывшему сотнику удалось доказать необходимость городской казны и общественного амбара. С каждым может случиться несчастье — пожар в доме, гниль урожай убьёт, болезнь тяжёлая с кормильцем приключится — но тогда бедняги не останутся без поддержки. К тому же приходят новосёлы, а им тоже на первое время нужна помощь. По поводу последних Берен ввёл жёсткий отбор: установил испытательный срок, по истечении которого лодырей, приживал и прочую голь выгонять.
Покончив с делами насущными, Грайт изловил воспитанника и оттрепал-таки за уши, пока тот не запищал всерьёз. Правда, сразу пожалел, но парнишка понял, в чём провинился, не обиделся и урок усвоил.
К славице вернулся гонец из Равенны с указом Его Величества о продлении льгот для Северинга, коим надлежало «всякую шушеру нещадно бить по морде»: уточнение содержалось уже в личном письме Берену, но градоправитель зачитал это вслух на собрании, сорвав шквал аплодисментов. Вместе с гонцом прибыли столичные гости. Трое гвардейцев личной стражи Аристана передали привет и письмо от Рэйва Грома, посмотрели Арвиэля, бросив туманное «ещё лет десять», и пошли к Сидору. Почтенный седобородый маг из Ковена установил в караулке Индикатор Преступлений — бледно-жёлтый шар с голову величиной, укреплённый на треноге.
— Забойная штука, — восхитился Арвиэль, застёгивая на левой руке чёрный браслет с камушком-тильзитом.
— Я понимаю, что ваш уникальный потенциал ’гвётся на’гюжу, юноша, но будьте любезны не пе’гебивать, — поправив очки, строго осадил старичок. — Так вот. ’Гадиус действия а’гтефакта — две ве’гсты. П’гинцип ’габоты — постоянный, но ша’г нуждается в пе’гиодической наст’гойке, иначе п’гоизойдёт сбой. Цвет а’гтефакта будет меняться в зависимости от тяжести п’геступления: о’ганжевый означает к’гажу, фиолетовый — воо’гужённое нападение, чё’гный — это п’готивозаконная волшба и к’гасный — убийство. С оттенками сами ’газбе ’гётесь. Как только ка’гаульный заметит изменения, он должен п’гижать свой б’гаслет к ша’гу — вот так, — взяв Арвиэля за руку, маг приложил браслет «глазком» к артефакту, — и тогда д’гугие ст’гажники получат сигнал.