— Он мне сказал, что нет.
— Вы и это успели обсудить? Вот тебе и Ирка тише воды, ниже травы!
Ира смутилась, будто ее заподозрили в чем-то предосудительном.
— Да он про жену рассказал совсем по другому поводу, — начала оправдываться она. — В связи с Настей и тем, как он к ней относится.
— Ох, подруга, темнишь! — не унималась Дарья. — Так просто, с бухты-барахты, знаменитый мужик о своей личной жизни рассказывать не станет. Зуб даю, специально наврал.
— Зачем ему врать? — не поняла Ира. — Думаешь, соблазнить меня собрался?
Даша помолчала, словно прикидывала вероятность.
— Действительно, вряд ли, — наконец заключила она. — Если бы тебе еще двадцать лет было. Да и то сомневаюсь. Ты и в двадцать лет мышкой была. Вкусы, конечно, у мужиков разные. Некоторые даже любят таких… подросткового вида. Но, полагаю, Марлинскому нужна баба яркая. Эй! — вдруг повысила голос она. — А он вообще-то хоть раз женат был?
— Не знаю. На Настиной маме — точно нет.
— А если он вовсе по другой части? У людей искусства такое распространено. Столько лет и не женатый.
— Во-первых, не похоже. — Слова Даши изрядно покоробили Иру, и ей захотелось защитить Марлинского. — Во-вторых, у него был роман с Настиной матерью. А в-третьих, интересуйся он мужчинами, в нашем доме хоть кто-нибудь по этому поводу обязательно бы высказался. Такие вещи обычно известны. А у Марлинского, наоборот, слава дамского угодника.
— И ты его прямо так спокойненько к себе и пригласила?
— Что же человеку под дверью топтаться. Он Насте позвонил, и выяснилось, что она еще не приехала.
— Ой, я, наверное, не смогла бы. Не отважилась. И он сразу пойти к тебе согласился?
— Почти сразу, когда я заверила, что он моих планов не нарушает.
— С ума сойти! А потом сразу взял и на концерт пригласил?
— Нет, еще раз зашел.
— Шутишь!
— Совершенно серьезно.
Повисла долгая пауза. Затем Даша подавленно и, словно нехотя, изрекла:
— Подруга, помяни мое слово: это неспроста. Настала очередь растеряться Ире.
— Не понимаю, что ты имеешь в виду. По-моему, человек проявил элементарную вежливость.
— Может, конечно, на него заграница так повлияла, но наш мужик за здорово живешь возвращаться не станет.
— Дашка, вечно ты придаешь значение не тому, чему нужно!
— А ты вечно недооцениваешь важные моменты, — не осталась в долгу та. — Вот у тебя личная жизнь вся и в буераках.
Ира молчала. Ей снова сделалось неприятно. Хотя, вероятно, Даша была и права. Личная жизнь действительно не сложилась.
— Извини, — спохватилась Дарья. — Просто ты меня разозлила.
— Проехали, — не хотелось ссориться Ирине. — А насчет влияния заграницы, ты права. Другой уровень вежливости вырабатывается. Привычка соблюдать правила.
— Зато у нас люди гораздо искреннее, — вдруг проявила патриотизм Даша. — Там они вечно тебе улыбаются, улыбаются, а что у них в самом Деле на уме, не поймешь.
— Иногда, по-моему, лучше не понимать, чем слушать, как тебя трехэтажным матом в автобусе кроют, — придерживалась иного взгляда Ирина.
— Это да! — на сей раз легко согласилась Даша. — Пасть разинут, и из нее такое польется. Лучше бы, как американцы, улыбнулись. Но все-таки как понимать твоего Марлинского?
— Никак, Дашка. Не бери в голову и не строй замков на песке. Я познакомилась с очень милым отцом своей очень милой соседки. Завтра он передаст мне билет на концерт, и единственное, что меня сейчас волнует — как прилично и к месту вечером выглядеть.
— А ты собираешься к нему в артистическую заходить? — спросила Даша.
— Да наверное, нет. Он ведь меня только на концерт пригласил. А в артистическую… Там наверняка его знакомых будет полно. Неудобно. В качестве кого я появлюсь? Да и зачем?
— Ты что! — простонала Дарья. — Наоборот! Если он тебя сам пригласил на концерт, неудобно как раз не зайти. Обязательно надо поздравить. Иначе неприлично. Ты же сама о вежливости говорила. И букет обязательно купи.
— И весь концерт с цветами на коленях сидеть?
— А ты как думала? Тебя не в цирк пригласили, а в консерваторию. К тому же лично. В общем, облачайся по высшему классу, букет роз покупай, и вперед. Как закончится, сразу в артистическую.
— Ох, Дашка. Неловко мне. Пожалуй, лучше вообще скажусь больной и не пойду.
— Обалдела? Тебя сто лет ни один мужик никуда не приглашал! Ни вежливо, ни даже грубо!
Я тут — мировая звезда. Гений, можно сказать. Внимание обратил. Не важно, по какой причине. И она еще чего-то стесняется! Другая бы зубами вцепилась. Бесхозный мужик! Обходила бы, и до конца жизни по всему миру каталась! В ус бы не дула! Не надо было бы надрываться и разных бездарных придурков английскому учить. Да окажись я на твоем месте, на уши бы встала, из кожи вон вылезла! За такую возможность не знаю, что отдала бы. Живем же, ничего не видим толком. Ну смотались мы с моим дураком на недельку в Германию, в Париж, Египет, а там целый мир! Дух захватывает! Много мы успели увидеть? А ты бы задарма всюду ездила. С королевскими, считай, почестями.