Девушка ускорила шаг, она уже успела заглянуть в первый стоящий дом, когда услышала знакомый голос Аделины, доносящийся из третьего дома.
- Господин Дестинофф, прошу прощения за беспокойство, - Джон сбавил скорость, нажав кнопку ответа на мобильном , когда на экране высветился входящий звонок от Ондзи, - Возможно, мой вопрос покажется вам странным, но - вы знаете, где сейчас находится ваша жена? - мужчина мгновенно свернул к обочине и резко затормозил:
- Гуляет в парке с ребенком. А что вы хотите этим сказать, господин Ондзи? - сердце ощутимо кольнуло, а мозг сводило от нетерпения найти ответы на внезапно образовавшиеся, подобно снежному кому, множественные вопросы, - Говорите же, в чем дело?
- Знаете ли вы на окраине старый район под снос? - тем временем, без лишних предисловий, продолжал голос в трубке, - Мы проезжали мимо и увидели, как она входила в старый заколоченный дом. Не в моих принципах вмешиваться в чужие дела, ведь дело, возможно, окажется довольно щекотливым, но, ей может угрожать опасность - дом ветхий, травмоопасный, в нем давно уже ни кто не живет - ума не приложу, что ей там могло понадобиться. Так мы можем убедиться, что с ней всё благополучно? Или нам подождать на улице? Всё-таки, в её положении...
- Я сейчас нахожусь недалеко - уже еду, подождите до моего приезда и не предпринимайте пока ничего, - ответил Джон собеседнику и уже собрался отключиться, как в трубке он услышал присоединившийся другой голос:
- Черт возьми, что там происходит? - наблюдавший в окно Винтер хлопнул азиата по плечу, привлекая его внимание, - Ребенок выпал из окна. Скорее, нужно помочь.
- Слышали, господин Дестинофф - у нас ЧП, - тут же сообщили на том конце, - Всё, я отключаюсь - иду в дом - третий от начала улицы. Поторопитесь, насколько возможно.
И Джон, и сидевший рядом с ним в машине Марк были крайне озадачены этой информацией. Автомобиль летел по городским дорогам с превышением скорости, рискуя наткнуться на полицейский патруль. Оба молчали, и в салоне воцарилась напряженная тишина - слишком много вопросов требовали срочных ответов, а сердце сбивало ритм от тревожных предчувствий. И как же хотелось побыстрее приоткрыть завесу этих таинственных событий, и, собирающиеся в тяжелые тучи, облака на темном небе как нельзя подходили под состояние мятущегося сознания.
А Маргарита действительно вошла в этот обветшавший дом, кроме неё там находились ещё двое - две светловолосые девочки, одна старше - с карими глазами, которые меняли свой цвет в зависимости от её настроения, другая помладше, с ярко-голубыми глазами.
- Эй, есть тут кто-нибудь? - расстегивая на ходу курточку, девочка осторожно, маленькими шажками поднималась по ветхим ступенькам лестницы в заброшенном доме в пять этажей, то и дело скрипевших под её ножками, - Сюда забежала девочка. Она, кажется, потеряла эту книгу, я хотела только вернуть её.
- Ты искала меня? - когда Аделина поднялась на самый верхний этаж, закашлявшись в пыльном помещении, навстречу ей, ласково улыбаясь, вышла Лаура, - Зачем ты здесь?
- Извини, что без приглашения, - Аделька достала из своего рюкзачка книгу и аккуратно положила её на запыленное кресло и отряхнула брюки, - Ты живешь тут? Я нашла твою книгу. Вот она - возьми, пожалуйста, - она сложила рюкзак и протянула девочке большую тяжелую книгу, держа её обеими руками.
- Такая добрая и милая девочка, - Лаурита подошла ближе, обойдя девочку кругом, - Не хочешь остаться - немного поиграть со мной? - она указала на единственный, не покрытый слоем пыли, диван.
- Прости, не могу задерживаться, - заторопилась малышка, - Моя приемная мама в положении и ожидает моих сестренок, ей нельзя сейчас волноваться - на прощание кивнула она, но, ей не дали покинуть помещение.
- Такая чуткая девочка. Ты так трогательно переживаешь за свою маму… свою не родную маму, - любезность с которой Лаура произносила эти речи вызывала оторопь у неискушенного дитя, неосознанно чувствующего опасность, но не видящего, откуда она исходит, - Наивная душа, неужели, ты, правда, веришь, что они смогут полюбить тебя, как родную дочь? Особенно теперь, когда у них в скорости будут их собственные родные дочери? - Лаура нежно обвела пальцем контур лица девочки и присела рядом, расплетая ей косу, - Ты для них всегда будешь не более, чем приёмышем, которого они взяли из жалости. Они слишком добродетельны, и будут молчать долгие годы, возможно, даже, ни разу - ни словом, ни взглядом не упрекнут тебя... - её голос монотонно шелестел в такт размеренному перестуку капель начавшегося дождя, - Однако же, ни ты, ни они - не сможете забыть, кто ты. Ты всегда будешь для них только обузой, отбирая у законных родных детей ту часть родительской любви, что причитается им по праву их рождения.
- Это правда? - тихо спросила Аделина и расплела и вторую косу, стараясь не поднимать взгляда на собеседницу, чтобы та не увидела слез в её глазах.
- Не будь им постоянным живым укором их слабости, - Лаурита принялась аккуратно расчесывать пряди её светлых волос, невозмутимо продолжая, - Глядя на тебя, они каждый день будут думать о тебе, но - больше с сочувствием, чем с любовью, пока ты им не опротивишь. Они будут только и мечтать, как бы поскорее избавиться от тебя, жалея о своём приступе сострадания, в порыве которого решили проявить заботу о тебе, - и каждое её слово, не зная пощады, жалило, медленно распространяя отраву ложных домыслов по всем нервным окончаниям и самым мелким сосудам, подбираясь к самому сердцу, сжимая его в леденящих тисках.
- Но… они говорят, что любят меня…А тебе откуда знать? - упорно вопрошала девочка, отказываясь верить этим жестоким словам.
- Это они сейчас так говорят… - скорбная улыбка появилась на лице старшей девочки, - А потом… взрослые хорошо умеют лгать, даже самим себе… Я сама - сирота, и, знаешь, насмотрелась я на таких, как мы - ни у кого из них жизнь сахаром не была... Терпения моей тетки хватило ровно на три года. И, знаешь, что она потом сделала? Отправила меня в монастырь, а сбережения моей семьи бесстыдно присвоила себе, - воспоминания накатили удушающей волной, заставляя ресницы предательски дрожать, выдавая на обозрение метания её истерзанной души, но, она заставила взять себя в руки, - Но ты не думай, мне было хорошо в монастыре … до поры, до времени…
- Бедная… - Адель развернулась и обняла её, от неожиданности Лаура выронила из рук расческу и непроизвольно взаимно обняла девочку:
- Не стоит меня жалеть - жалости достойны лишь слабые, а я не такая, - сверкнула глазами Лаурита, - Исчезни из их жизни, пока их любовь не переросла в ненависть. Есть предел человеческой доброты, они не захотят тебя видеть, возненавидят тебя - ты будешь напоминать им постоянно, одним своим существованием... Подумай сама, если ты не была нужна своим родителям, то, и остальным - тем более. Ты хотя бы не помнишь своих настоящих родителей - тебе легче будет забыть о них. Со мной ты можешь не опасаться и быть самой собой, не бояться быть лишней…
- Ты что-то знаешь о моих родителях? - Аделька судорожно схватила её за руку.