— Так вот чем вы занимаетесь, да?! — не давая опомниться, молодой хирург сразу перешел в наступление, разгневанно сверкая глазами, — И о чём вы только думали?! Я вас спрашиваю!
— Я не знаю, что на меня нашло… — Джон сел на кровати и опустил голову на колени, — это было, словно, помешательство.
— Что, не нашлось другого способа, куда избыток энергии деть? Так я напомню, что войска Тёмных Небес уже стоят у границ. —
Что?! Почему ты молчал? — Джон поднял на него глаза, — Вот же я идиот! Там же Самаэль! Там же мой брат! Там же наши… — он вскочил на ноги, сбросив на пол одеяло, — Одежду мне — быстро! Приготовьте моего коня!
— Ты с ума сошел? В таком состоянии? — Марк тоже попытался встать, — Я не отпущу тебя одного! Мне тоже подайте одежду, — потребовал он, потом повернулся к Джону, — Позволь мне искупить свою вину. Только прошу, не причиняйте вреда Альвис — она не такая, как вы думаете. Она не желает вам зла. Когда всё закончится, я готов понести любое наказание, только будьте милостивы к ней. Я не прячусь от вины и не убегу, лишь дайте мне поговорить с ней — она выслушает меня, она из тех немногих, кто пытался понять меня, кому я был небезразличен.
— Я бы лучше сдох, чем быть обязанным тебе, — мрачно усмехнулся тот, потом улыбнулся своей обычной приветливой улыбкой, — Так бы я, не задумываясь, сказал вчера… Сегодня же это уже бессмысленно, уже не изменить того, что ты сделал — ни зла, ни добра. Ты отнял у меня ребёнка, но ты же вернул жизнь мне — не равноценный, конечно, обмен. Но, я не могу теперь убить тебя, пролить ту же кровь, что теперь и во мне, однако… дай мне хоть малейший повод — и я не стану себя сдерживать. Когда всё закончится — тебе лучше покинуть Небесный Град. Так будет лучше для всех.
С трудом они переоделись в походную одежду, и, с ещё большим трудом, держались в седле…
Маленький отряд выступил к крепостным стенам на границе, чтобы присоединиться к расположившейся там лагерем армии.
С непривычки, от езды верхом у Маргариты ломило всё тело, но она старалась не подавать вида, глядя, как мужественно держатся остальные. Создавалось впечатление, что только Кали, да ещё Джастина, проведшая детство на ранчо, чувствовали себя в своей стихии. Одеты они были в лёгкие кожаные доспехи, высокие сапоги и плащи. Чтобы волосы не лезли в глаза, девушки сделали причёски в стиле амазонок — со множеством косичек с вплетенными в них кожаными шнурками и бусинами, и выглядело это довольно эффектно. Даже у Маргариты волосы уже отрасли до такой длины, что позволяла выполнить такую замысловатую прическу. Справедливости ради, стоит заметить, что Маргарите такая причёска исключительно шла, открывая лицо и ставя акцент на необычной для европейки форме глаз девушки, в венах которой было намешано много кровей, равно, как и остальным девушкам — в особенности Кали и Ями: первая всегда выглядела блистательно, но, спокойно восседавшая верхом на чёрном скакуне, в доспехах бордового цвета, она была исключительно величественна, сестра Джона тоже преобразилась из трепетной лани в прекрасную Валькирию, но, всё с тем же томным взглядом тёмных очей.
Раны Джона и Марка всё ещё давали о себе знать — оба с трудом держались в седле, исключительно благодаря силе воли, стараясь не думать о боли и усталости, ежеминутно борясь с головокружением и предобморочным состоянием, держась что есть силы за поводья, чтобы не упасть с коня.
— Жан, с тобой точно всё в порядке? — Маргарита положила ладонь на его руку.
— Спасибо за беспокойство, дорогая, — кивнул он, — но, сейчас это не имеет значения, — Джон посмотрел на неё взглядом, полным сожаления и раскаяния, — Прости меня, я, и правда, не знаю — это было какое-то помешательство.
— Жан, ты сам же говорил, что месть не вернёт потери, — она сжала его пальцы.
— Как ты права — тысячу раз права! — он опустил глаза, — Я заставил тебя волноваться, когда тебе и так тяжело, — потом он окликнул Марка, ехавшего немного впереди, — И ты тоже… извини. Я, правда, погорячился тогда… Забудь, что я наговорил — можешь оставаться в Небесном Граде сколько пожелаешь.
Дотянись рукой — твоя… Нельзя, нельзя… И, смотреть на неё так — нельзя, нельзя… Как рука её в его руке лежала вспоминать — нельзя, нельзя… Тот поцелуй на губах до сих пор горит огнём, горько-сладкий, как дикий мёд — нельзя, нельзя… Он никогда не забудет его. Он хотел бы, чтобы это был сон… Но, кажется, он не спит… Он болеет ею, он дышит ею… Как ни жаль, но он её… Как спутник кружит по орбите, не в состоянии приблизиться к своей планете, всё время находясь на расстоянии… Он будет рядом — что бы ни случилось… Его золотая боль… Но, как объяснить неразумному сердцу, что стучится оно в закрытую дверь?
— О чем задумался, «Ланселот»? — Джек с тревогой и сочувствием посмотрел на Марка.
— Да так — ни о чём… — отмахнулся юноша, силясь улыбнуться. — Ты мне симпатичен, парень. Но, не мешай их счастью. Разве мало они пережили? Разве они не заслужили мир и покой?
— А я не заслужил? — Марк резко дернул поводья и с вызовом посмотрел в карие глаза молодого хирурга. — Я — врач тел, а не душ, — тот по-дружески положил ему руку на плечо, — Ты ещё обязательно будешь счастлив. Только не ценой благополучия других, — Марк опустил голову и не ответил.
— Не помешаю, мальчики? — поравнявшись с ними, ослепительно улыбнулась златовласая, подарив молодому хирургу нежный поцелуй и подмигнув Марку, — Как тут мой новообретенный названный братец? Отчего не весел? Неужели, великая я — не такая уж желанная находка? — самодовольно улыбнулась она и звонко рассмеялась.
— Я, правда, рад, что нашел тебя, — ответно кивнул юноша.
— О, какой же ты «находчивый» у нас! — девушка подарила ему ободряющий взгляд.
Наконец, они добрались до расположения войск Небесного града возле крепостной стены.
— Ренетте! («Принцесса», «Княгинюшка» — домашнее прозвище Маргариты) — Шарль, со слезами на глазах, с большой радостью снова заключил дочь в свои объятия, — Доченька, слава Богу, ты цела и невредима! Они нашли тебя! — повернулся он к Джону и остальным, — Благодарю вас, месье Жан, Джек, Дэни! Я перед вами в неоплатном долгу.
— Папочка! — Марго расцеловала отца в обе щеки, — Я так рада быть снова с вами! — Но… а кто это? — он ошеломленно посмотрел в сторону Марка.
— О! Это долгая история, папуль, — ласково улыбнулась девушка, — Мы расскажем позже, когда немного отдохнём, ладно?
— А как же твоё здоровье, дорогая? — встревоженно поинтересовался Шарль-Анри, взяв дочь за руку.
— Папа, — Маргарита высвободила руку — Мне так жаль… — Господи, детка! — он с силой прижал её к себе.
— Со мной всё хорошо, честно, — с улыбкой на лице, Маргарита заверила отца, — Джек осмотрел меня — у меня молодой здоровый организм, у меня ещё будут дети — всё ещё будет замечательно — верь мне, — молодой хирург глазами подтвердил её слова.
— Акеми… Даниэлла, — Марк дёрнул блондинку за рукав, — Тот высокий рыжий юноша — кто он?
— Этьен, кузен нашей Марго, а чем он тебя заинтересовал? — она смерила его изучающим взглядом.
— Да чтоб мне ослепнуть сию же минуту, если это не Ори-Кири! («кири» — туман (яп.)) — парень хлопнул себя по лбу, — Он — повелитель иллюзий и тумана, не так ли?
— Быть того не может! — Дэни часто-часто заморгала, не зная, что и ответить на это, — Папочка! Питер, братишка! — она спешилась, кинувшись в объятия подошедших брата и отца.
— Рады приветствовать, Ваша милость! — отсалютовал генерал Агни — высокий крупный рыжеволосый мужчина в алом мундире, Джон ответил лёгким кивком, — Разрешите доложить — в стане противника творится что-то непонятное, они сменили главнокомандующего вопреки воле правительницы. — Что там происходит? — привлеченный шумом, доносившемся с той стороны стены, стиснув зубы от боли, Марк на своих длинных ногах легко соскочил с коня и, оттолкнув стоящего у бойницы лучника, он всматривался в узкий проём, стараясь хоть что-то разглядеть.