perche Margherita e vera
— процитировал он слова старой песни.
Маргарита — доброта здесь,
Маргарита — идеал красоты.
Маргарита — сама нежность,
Маргарита — сама правда,
Маргарита — неизбежность…
— Ты часто напевал мне эту песню, — девушка сразу вспомнила, как она любила слушать, когда он пел, как её завораживал его хрипловатый голос, — Ты говорил, что она написана специально для таких, как я. Говорил, что она принесёт мне радость и удачу — так и случилось. Знаешь, это даже трудно представить, насколько я сейчас счастлива.
— Нет — это не трудно, об этом говорят ослепительный блеск твоих глаз и твоя лучистая улыбка. И я, правда, очень рад за тебя, малышка. Я помнил тебя милой в своей влюбленности маленькой девочкой, а сейчас я вижу прекрасную молодую женщину в начале расцвета своей красоты. Ты всегда будешь для меня малышкой-сестрёнкой, сестрой моего лучшего друга… Я бы не смог сделать тебя такой счастливой, как это сделал он, — он опустил взгляд на её живот, но, Маргарита не заметила этот его жест, — И вскоре ты будешь ещё счастливее. Возьми это на счастье, — он протянул ей статуэтку в виде фигурки девушки-ангела из искусственного мрамора, покрытого слоем бронзы, — Я так и не успел тебе её подарить, — А это, — в другой руке у него была статуэтка маленького ангелочка, — передай сыну моей сестры, пожалуйста. Это будет ему напоминанием обо мне.
— Я обязательно сделаю это, обещаю, — это было наименьшее, что Маргарита могла сделать для него.
— Отец! — Джон и Ями обняли князя, выглядевшего ещё более царственно в своём белом одеянии: — Как же я рад, что могу снова обнять вас, пусть и не надолго, — он крепче прижал к себе своих обожаемых близнецов, — Я столько ещё хотел сделать для вас, дети. Нет, правда — разве я думал, что умру в пятьдесят лет от обширного инфаркта, мне всегда казалось, что так много ещё времени впереди, что я всё ещё успею.
— Рафаэль, подойди, мой мальчик, — юноша закрыл лицо руками, а слёзы причиняли нестерпимую боль его раненому глазу, он уже и не надеялся ещё когда-нибудь в своей жизни услышать эти голоса, самые желанные голоса для него, — как ты вырос, но, для меня ты всегда останешься моим маленьким мальчиком. Прости, что пришлось так рано тебя оставить, — княгиня Асия и князь Вайвасват заключили младшего сына в тёплый семейный круг любви.
— Благодарю тебя, дитя, за эту возможность снова увидеть свою семью, — князь поблагодарил Маргариту улыбкой. — Это дорогого стоит, — легкая улыбка тронула губы Асии.
— Ваши дети и сами не мало сделали для этого, это — и их заслуга тоже, — ответила Маргарита и улыбнулась.
Сони стояла и беззвучно плакала, не в силах поверить собственным глазам, пока Вайвасват не подошел к ней сам и не взял её за руку:
— Не печалься, посмотри на меня, — он поднял её лицо на себя, — Я не плачу — и ты слёз не лей.
— Госпожа Сони, спасибо вам за то, что были доброй матерью моему сыну, — женщина воздела глаза и увидела выражение благодарности и признательности на приветливом лице Асии.
— Okaa-san! Otou-san! — Джек свёл брови, глубоко вдохнул и с трудом сделал несколько шагов навстречу, не выпуская руку жены, а старые шрамы точно запекли огнем, и снова в памяти ожили события того страшного дня: взрыв в торговом центре, беспорядок и переполох вокруг, крики и стоны людей, вой полицейских машин и сирен скорой помощи, его попытки броситься к нарытым пропитанным кровью сукном телам, чьи-то руки, удерживавшие его, потом укол транквилизатора и реанимационная палата, и он уже не воспринимал того, что ему говорили, не осознавал своего критического состояния, он понимал только то, что его родителей больше нет, и, вот теперь они стоят и улыбаются ему — это было необъяснимое ощущение боли и блаженства одновременно, — Мама! Отец!
— Сынок, гордость наша, — Рейко подошла обняла его, — Ты даже не представляешь, какую мы испытываем радость, видя каким мы стал, чего добился, — молодой хирург крепче прижал к себе Даниэллу, — И у тебя такая замечательная жена, — она подмигнула девушке.
— Сara mia, с тобой тут хотят поговорить, — Алессио поклонился, тряхнув русыми волосам и отступил в сторону, давая женщине подойти ближе к Маргарите, а сам подошел пожать руку Джеку, с которым его прежде связывала крепкая дружба. Казалось бы, история настолько банальная — молодой скульптор очень быстро стал известным и востребованным, он был гордым и независимым, он знал цену своему таланту и не захотел тратить его в угоду преступникам и создавать подделки. Тогда они пригрозили, что он больше ни когда не сможет работать. А дальше — как по сценарию дешевого боевика — его избили до полусмерти и порезали сухожилия на кистях. Пришел в сознание он уже в больнице. Джек стал не только его лечащим врачом, но и другом. Молодой хирург очень болезненно реагировал на любую несправедливость, и старался помочь, чем мог — только вот вернуть былую гибкость и подвижность рукам не удалось — он не сможет уже вернуться к делу, которому он отдавал всего себя. Как, всё-таки, хорошо, что в то тяжелое для него время его поддержали Джек и его младшая сестра Маргарита. Для него она была совсем ребёнком — было-то ей всего лет пятнадцать, не больше, а она просила его подождать, пока повзрослеет, и не влюбляться в другую. Боже, как же это было мило и трогательно! И он обещал, но не суждено было исполниться этому обещанию… Он сейчас действительно рад, что она счастлива — он бы не вынес, если бы это было не так:
— Ну, будь здоров, приятель, — он похлопал Джона по плечу и улыбнулся, — и береги её.
— Благодарю за то, что ты сделала для моего сына, — Руслана положила ей руку на плечо, — Ты помогла проявиться его истинной сущности, самому лучшему, что есть в нём.
— Мне так жаль, что не смогла сделать для него больше, — Маргарита подняла взгляд на женщину и отметила, что Марк, и впрямь, унаследовал от матери её исключительную красоту и грацию, точеную фигуру, подлинно роскошные волосы и чистый цвет серых глаз.
— Я понимаю, но, тебе не в чем упрекнуть себя, — женщина обняла её, — Поверь, ты сделала для него достаточно.
— Не утешайте меня, пожалуйста, мадам, — как же нелегко ей было даже просто смотреть на мать Марка, — Если вы заглянете в мою душу, то увидите там не заживающий рубец. Как я могу смотреть вам в глаза, когда я причиняю вашему сыну боль одним только своим существованием — каждый час, каждую минуту? — и так тягостно и мучительно было сейчас на сердце.
— Марк только начинает жить, он сильный мальчик — справится. Когда-нибудь эти шрамы, всё-таки, заживут, и у него всё будет хорошо, — теплый взгляд Русланы согревал и вселял надежду, что так всё и будет, — Я хочу высказать свою благодарность и госпоже Альвис, которая вела и оберегала его.
Даниэлла и Рози стояли рядом со своими родителями, когда подошел Питер, ведя за руку Еву:
— Последние события заставили меня задуматься о своей жизни: если мне суждено будет погибнуть, сражаясь, то я хотел бы умереть мужем этой девушки. Прошу принять её в семью, как вы принимаете меня.
— Господи, Пит, даже не думай о смерти! — цыкнула на него мать, — Разве мы возражаем против твоего выбора?
— А!!! — завопила от радости Розалинда, едва не оглушив окружающих её родственников, — Это здорово! Просто супер! Мама, папа, я тоже хочу свадьбу. Ну, пожалуйста! У меня даже жених есть. Он, правда-правда обещал на мне жениться.
— А не соблаговолит ли юная леди не торопиться с принятием такого важного решения, — отец потрепал Рози за щеку, — и не подождет ли она ещё несколько лет, когда мы сможем вернуться к этому вопросу?
— Ну, так и старой девой остаться можно, — прихотливо надула губки девочка.
— Поверь, милая, — Камилла взъерошила её челку, — тебе это совсем не грозит.
— И, насчёт вашей личной судьбы, — прощаясь, Ангел Судьбы многозначительно посмотрел на живот Маргариты, — Нужно верить в чудо, даже, когда кажется, что и неоткуда ждать невозможного — и, да воздастся вам по вере вашей!