- А как же твой бизнес? - спросила Марго, улыбаясь.
- Грош - цена мне, как руководителю, если дело развалится при моём отсутствии одни сутки, - он провел рукой по её волосам, - А сейчас засыпайте и ни о чем не переживайте - папа проследит, чтобы ни какое зло больше вас не потревожило.
- А папа сильнее зла? - девочка посмотрела не него своими большими голубыми глазами.
- Намного сильнее, и знаешь почему? - Джон поцеловал её в макушку, - Потому, что у него есть вы.
- А братик Али и Рози с нами пойдут? - спросила Аделина, и в блеске её глаз не осталось уже ничего от сегодняшнего кошмара.
- Ну, думаю, они не поглупеют, если пропустят один день занятий, - лукаво подмигнул мужчина.
Утром Маргариту разбудил поцелуй мужа и преподнесенный им стакан свежевыжатого яблочного сока:
- Доброе утро, красавицы мои! Просыпайтесь, утро уже в самом разгаре. Умывайтесь, потом - легкий завтрак, собираем бутерброды в дорогу и отправляемся в парк, - девушка с улыбкой посмотрела на стакан сока в своей руке, а Аделька весело запрыгала на кровати, - Только натуральный сок, и даже не проси у меня кофе - тут я буду непреклонен, - и Джон действительно был тверд в своем решении, а глаза его улыбались, - Приводите себя в порядок, а я пока побреюсь - салат с семгой и гречневая лапша уже ожидают вас на кухне.
- Дорогой, мне что-то не хочется есть пока, - робко начала было Маргарита.
- Ты можешь есть, сколько тебе хочется, но, дети должны получить всё им необходимое, - полушутя, полусерьезно произнес он, погладив её по животу, и возражать что-либо ему было бесполезно.
- А почему папа бреется? - с детской непосредственностью поинтересовался ребенок.
- Папы бреются ради дочкиных щечек, - мужчина провел пальцем по щеке девочки, - Вот ты какой хочешь получить поцелуй - колючий или нежный? - Аделина довольно улыбнулась:
- Папа, а мы будем сегодня собирать конструктор? - она посмотрела на него совсем по-женски кокетливо, - Еще ты обещал мне рассказать на ночь сказку.
- Ну,раз я обещал, то, как мужчина, должен держать свое слово, - усмехнулся Джон.
- Папочка, возможно, однажды я встречу своего принца, но ты навсегда будешь моим королем!!! - широко улыбнулась Аделька, - Мамочка,а ты - моя королева, - девочка повернулась к Маргарите - Я когда выросту, тоже буду пить кофе? И мы будем сидеть как подружки, пить кофе, есть пирожные и сплетничать обо всем на свете? - Марго провела рукой по её светлым волосам и обняла:
- Мне бы очень хотелось, чтобы так и было, дорогая. Дочка - это не только маленькая девочка, но и - большой друг.
Только Марк всё не мог забыть... Он прекрасно помнил, что обещал Маргарите не искать встречи с Лаурой, но...
Ему не давало покоя, что где-то безнаказанной остается та, что изувечила его жизнь...
Теперь ему было ради кого и ради чего жить на этом свете, но это дело он не мог оставить незаконченным - он должен посмотреть ей в лицо, по-настоящему, а не через призрачную призму сновидений.
Марк легко поднялся по скрипящим ступеням обветшалого дома до самого верхнего - пятого этажа, он видел, как Лаурита мелькнула среди идущих впереди прохожих, и поторопился не отстать от неё:
- Лаура, я знаю, что ты здесь, покажись! - он зашел в большой зал, освещенный лишь слабым отсветом свечей в нескольких стоявших на полу, высоких бронзовых канделябрах, пламя которых трепетало под порывами холодного ветра, задувающего в разбитые окна, - Лаура! Ты же была тут, когда здесь были Маргарита и Аделин - не знаю, как тебе удалось уйти, но, я точно знаю, что без тебя не обошлось - и этого я тебе не могу простить. Только попробуй ещё хоть раз приблизиться к ним - и я за себя не отвечаю. Лаура! Покажись же! Или ты можешь только женщин и детей запугивать? Возможно ли, что ты испугалась меня?
- А с чего ты решил, что я тебя боюсь? Ты же не обидишь невинного ребенка? Люди тебе всё равно не поверят, - из-за тяжелой портьеры смело вышла Лаура, дерзко улыбаясь, - В сущности, ты такой же, как и я - с гнилой душой убийцы. Уж ты-то должен знать, как это - быть убийцей. Ты ведь убийца, Марк - мало чем отличающийся от меня. На твоих руках - кровь Модеста, кровь Правителя Темного двора, так и не рожденного ребенка твоей драгоценной Маргариты да и твоей собственной матери... И её не стереть - она глубоко просочилась в тебя, - она говорила медленно, растягивая и выделяя каждое из слов, эхом разносившихся под высокими сводами старого здания.
- Не сравнивай нас! Невинная... ты? Я бы рассмеялся, будь у меня настроение веселиться, - в неистовстве Марк сжал пальцы рук до боли, до хруста в суставах, - Я... не убийца... Мои друзья знают, кто я и они приняли меня таким, - процедил он, превозмогая судорогу мышц.
- Думаешь, твои, так называемые, друзья так же будут понимать тебя, когда узнают о тебе всю правду? Что-то я очень сомневаюсь в этом. Они никогда не примут тебя, а я же принимаю всех и каждого, кого отвергли, - она тонко коснулась его руки, - Бедный маленький Марк... Один, совсем один... Все тебя забыли, поглощенные друг другом и своей любовью. Кто же поможет тебе и поддержит? Они лишь вынужденно терпят тебя - избавь же их от своего общества, окажи им эту услугу. Ещё чуть-чуть, Марк - и наступит конец боли, конец сомнению и сожалению, на смену им придут успокоение и умиротворение, - девочка искоса посмотрела на него, и взгляд её, словно гипнотизировал, вынуждая отступить к самому краю, где оставались только стена да острия остатков оконного стекла, - Ну, же, смелее, Марк: один шаг - и ты свободен, свободен от всего... - она продолжала наступать, не убирая протянутой ему руки, - Не бойся… Ничего не бойся…
- Да, ты на это раз права, на удивление - это всё по моей вине, - спокойно ответил он, и в голосе его не было ни тени страха, и оправдываться он не собирался - не перед ней, только совесть его будет ему судьей, - и за это я отвечу в своё время, но не сейчас и не перед тобой, и я - не убийца, это была самозащита. Модест был тварью, я видел, как он ударил свою жену, и она разбила голову - только благодаря чуду она выжила, он бы и меня убил, хотя, мне тогда это было всё равно - я не мог позволить ему и дальше отравлять жизнь других - его не трогала чужая боль, а уж о боли я знаю достаточно, - тошнота подступала к горлу, хотелось вместе со словами выплюнуть и все воспоминания, что желчью беспощадно разъедали его изнутри, - Только не смей своими лживыми устами упоминать моих друзей. Слышишь, не смей! Ты бессильна подчинить меня, Лаура! С Правителем Темного Двора у нас был честный поединок - он мог точно так же убить меня, у нас были равные шансы, я лишь оказался немного проворнее. Я видел, что он сделал с той женщиной - Альвис, одной из немногих, кто проявили ко мне участие, а в его глазах не было ни грамма раскаяния или сожаления. И не я отнимал жизнь своей матери - ты прекрасно знала, что она согласится на всё, что угодно, чтобы спасти жизнь сына - так ведь, Лаурита? Только ребенок Маргариты на моей совести, и мне жить с этим до конца моих дней, - отступая, он не заметил, как шагнул за низкий подоконник испытал на своей коже холодное дыхание ветра, в его волосах.
- Марк, солнышко, - и ему показалось, что он услышал голос матери, а в облаках ему привиделся её образ, как она улыбалась ему и протягивала свою руку, - слушай только своё сердце, верь только в себя - как я в тебя верю. Я всегда верила в тебя - и буду верить. Я люблю тебя, сынок, и как бы бесконечно сильно я не желала видеть тебя - тебе ещё рано... Не слушай слова её - живи.