Джон лежал на каменном полу без сознания, волосы на затылке слиплись от крови, одна половина лица была счёсана, сквозь разодранную в клочья одежду виднелись ссадины и кровоподтёки.
— Жан, прошу, не оставляй меня! Открой глаза, Жан, — Маргарита, не обращая внимания на происходящее вокруг, положив голову Джона себе на колени, то прижимая его к себе, то хлестая ладонями его по щекам, — Жан, заклинаю, очнись. Ты же обещал, что не оставишь больше меня. Ты обещал… Ты лжец, Жан… Лжец! Я же видела будущее, наше будущее, — в припадке начавшейся истерики она уже не могла остановить слёз, — Услышь меня, Князь Небесного града! Взгляни на сына своего — ему нужна твоя помощь. Возьми мою жизнь, если нужно, только не лишай его милости своей. Я прошу… нет, я требую — спаси его, — в исступлении взывала Маргарита, сама не зная к кому, колотя кулаками по земле, сдирая в кровь кожу на пальцах, — Если он умрёт, то, клянусь, Небеса содрогнутся от моей скорби!
Очередная атака буквально вдавила ребят в камни.
Вся кровь вскипела в жилах Маргариты, потрясенной этой драмой, она выпрямилась во весь свой миниатюрный рост:
— Хватит! Мы не собираемся сегодня умирать. У нас ещё так много неосуществлённых мечтаний, — в её крике было столько гнева и негодования, что даже друзья оторопели, — Я есть свет! Я есть свет! Я не подвластна тьме! Я есть свет! Я есть! Свет! — повторяла она снова, и снова, и снова, словно молитву — Волею славных богов и благородных предков, ради торжества справедливости, помогите возродить Золотую Госпожу, принять Облик и обрести Атрибуты! О, Солнце, защитник жизни, омой меня огнём!
— Марго, прошу, не надо… Уходите же… Я сам справлюсь… Я сам… Мне теперь есть кого защищать, — простонал Джон в безнадежной попытке подняться на ноги, — Нет… не надо… я этого не стою…
Невероятно яркое свечение окутало девушку, пронзив полумрак пещеры тысячей огней:
— Неужели это я? — Марго с изумлением осмотрела себя, — Что это было? Что это за сила? — она всё ещё была не в состоянии поверить в происходящее.
Всё её тело точно светилось изнутри и, каким-то непостижимым образом, казалось, что сияют даже её волосы, не говоря уже о глазах — от природы темно-карие, сейчас они горели решимостью цвета темного янтаря, как если бы в глубине их полыхало яркое пламя. И от кончиков пальцев по всему телу распространилось тепло, сменявшееся почти жаром.
— Становится всё интереснее и интереснее — великого Сына Солнца защищает девчонка, — криво ухмыльнулся демон, — Маленькая человечка хочет поиграть? Безумная, куда тебе со мной тягаться, — он снова послал в ход ураганную мощь.
Маргарита своим телом закрыла парня. Атака не достигла их, отразившись от энергетического щита и ударив по самому атакующему — демон отлетел в дальний край пещеры.
Раненый, обозлённый демон в бешенстве расшвыривал сгустки энергии во все стороны: положение становилось опасным…
— Не смей их трогать! — не выдержал Джек, метнув в демона скальпель, один из изготовленных на заказ — из специального сплава, с идеально выверенной балансировкой и особой заточкой, когда пришел к выводу, что должен уметь постоять не только за себя, но и дорогих ему людей, особенно после случая с его приятелем Алессио, когда им пришлось иметь дело с беспощадными и беспринципными представителями преступного мира — до сих пор тяжело верится в горькую иронию судьбы, что в расцвете лет парень погиб в авиакатастрофе, приложив невероятные усилия, чтобы выжить после покушения и вернуться к нормальной жизни, — Считаешь, что мы не в состоянии постоять за себя? — он отряхнулся, вытерев лицо рукавом и помогая подняться Даниэлле.
— Верно, мы можем и должны защитить себя! — поддержала его девушка, — О, Селена, славная богиня Луны и справедливости, дай мне силы, чтобы помочь друзьям! — воскликнула она, и ослепительное серебряное сияние окутало её… Сияя, подобно Маргарите, всё тело её златовласой подруги испускало спокойный голубоватый свет, а глаза её сверкали решительностью и твердостью бриллиантов, — и пред друзьями явилась Серебряная Госпожа во всём блеске своего Облика и со всеми Атрибутами… — Чтобы добраться до них, тебе, сначала, придется иметь дело с нами.
— Пока день сменяется ночью… Мы не хотим умирать, но…
— Пока в небе светят Солнце и Луна… Если мы не рискнем своими жизнями, то мы не победим.
— Пока сердца двоих влюблённых бьются как одно… Наши клятвы превратятся в свет.
— Пока в этом мире существует дружба… Наши сердца чувствуют, что пришло время битвы.
— Пока жива надежда… Наши сердца объединяются в одно.
— Пока мы сильны магией своих сердец… Подними же свои глаза, когда приходит время битвы!
И все они, один за другим, встали с колен и были полны решимости выйти из этого приключения живыми.
— Всё это совершенно невероятно, — сама себе сказала Джастина — Но, это шанс на спасение. Небесный хранитель мой, не оставь меня силой своей! Если этому бывать, то и меня не миновать, — громко и отчётливо произнесла она.
Чудесные превращения произошли и с остальными: претерпели изменения не столько внешние признаки, но даже глаза смотрели по-особенному, отражая перемены внутренние. И куда только девались их подростковые неуклюжесть и стеснительность — теперь и во взглядах их, и в жестах было столько уверенности и силы. Они преобразились, и сами не до конца ещё могли поверить в это.
К огромному удивлению всех, каждый получил невероятную силу: она словно всё время была внутри них, и под действием сочетавшихся условий вырвалась наружу, чтобы защитить своих обладателей…
Собственно, так оно и было.
Без Обликов и Атрибутов оставались только, находящийся без сознания, Джон и молодой хирург.
И, пока Маргарита пыталась привести в чувства Джона, ребята держали перед ними защитный барьер.
Маргарита медленно поднялась и повернулась к ракшасу:
— Кто-то говорил об играх? Как насчёт, начать с игры с огнём? — голос её был, словно, чужим а в руке плясали языки пламени, — Ты пришел за нами — так вот они, мы — возьми, если сможешь, а парню дай уйти, — произнесла Маргарита, посмотрев в глаза друзей и получив их молчаливое согласие.
Прислонившись к остывшим камням в дальнем углу подземелья, пристальным взглядом холодных серых глаз, за ними наблюдала одинокая персона, и ни кому в мире не ведомо было, какими титаническими усилиями приходилось сдерживать себя, чтобы не вмешаться сейчас же:
— Марико, так всё-таки, это ты? — прошептали бледные губы, словно, в его устах имя это прозвучало богохульством, — Только теперь у тебя другое имя. Маргарита… Оно тебе идеально подходит. Спустя столетия, я снова нашел, что так долго искал во тьме миров и веков, но, я не могу ни чем тебе помочь, и я ненавижу себя за это — здесь и сейчас. Ты снова будешь со мной, даже, если для этого мне придётся уничтожить твой мир и разрушить Небесный град.
— Не стоит мараться о него, милая, — за её спиной поднялся Джон — слабый, не в состоянии устоять, одной рукой он держался за стену, другой — вытер кровь и грязь с лица:
— Должен тебя разочаровать, Охотник, но, я ещё жив, и у меня ещё хватит сил защитить тех, кто мне дорог, — он силился выдавить улыбку, вместо которой вышел оскал, и недобро сверкнул глазами, — Так смотри же, и смотри внимательнее — кого ты недооценил. Ты испытал моё терпение.
Джон был прекрасен как никогда, приняв Облик и обретя Атрибуты: в алой шёлковой рубашке, вышитой золотом и драгоценными камнями, подпоясанный широким расшитым красным поясом, превосходно оттенявшей его смуглую кожу, в облегающих красных кожаных штанах, подчёркивавших его фигуру, и красных сафьяновых сапогах до колен, его локоны, подобно чёрным змеям, обвивали шею и спускались по плечам, в его глазах была бесконечная тьма. Недаром он выбрал своим цветом красный — повседневный и торжественный, святой и дьявольский, обыденный и величественный, траурный и праздничный, цвет огня и цвет крови, цвет самой жизни и цвет самой смерти. Это была пугающая красота.