— Не знаю, не знаю… — замотала головой Маргарита, — Я просто верю, — она смотрела на собеседницу с такой непоколебимой убеждённостью, — В его взгляде было столько боли, одиночества и отчаяния, что я, наверное, боялась больше за него, чем за себя.
— Как ты можешь говорить об оправдании того, кому нет больше веры? — Даниэлла с трудом понимала и не очень разделяла такую твёрдость убеждений подруги.
— Даже, если они сами уже ни во что не верят, я всё равно буду продолжать верить, — упрямо повторила Маргарита.
— Ну, всё — с тобой бесполезно спорить, — сдалась Даниэлла — Тебе бы да в проповедники.
— Маргарита-а-а! — подбежавшая Аделина обхватила девушку за колени, — Там было столько страшных людей! — Всё уже хорошо, малышка, — девушка взяла ребёнка на руки и погладила её светлые волосы, — Всё хорошо.
— Пойдём, сестричка, — Али протянул руку девочке, — Взрослым сейчас не до нас. — Иди, детка, Алишер проводит тебя, — девушка поставила Адельку на пол, поцеловав в лобик, и мальчик, взяв её за руку, вывел из зала.
— Поднимись, — Джон положил руки на плечи Рафаэля, так и сидящего, прислонившись к дальней колонне, вцепившись пальцами рук в свои колени.
Рафаэль поднял глаза, что-то шепча пересохшими губами.
— Ну, же! — повторил Джон, уже сам поднимая парня на ноги, — Поднимайся!
— Я не смею, Повелитель, — он преклонил колено, и его примеру последовали все присутствующие, — Смиренно вверяю жизнь свою в твои руки.
— Перестань! — Джон тряхнул брата за плечи, — Все поднимайтесь, сейчас же! Не буду скрывать, я ж не праведник, было у меня минутное желание задушить тебя своими руками — и вся недолга. Но, смерть уже сегодня сыта. В этот скорбный час тебе тяжелее всех. Ты сам себя покарал так, как я бы не смог покарать тебя. И пусть моё прощение будет твоим наказанием. В детстве мы были друзьями, но, потом ты закрылся от всех. Я хотел бы вернуть те времена и снова назвать тебя братом, — он поддержал Рафаэля под локти и помог ему подняться:
— Месть ещё ни кого не воскресила, и ненависть оставим для других. Хватит с меня утрат, — и, впервые за много лет, они обнялись по-братски.
Джон распорядился, чтобы похороны прошли в тихом семейном кругу, но горожане всё равно пришли на площадь перед дворцом, чтобы проститься со своим повелителем и отдать ему последнюю дань уважения. Впервые за всю историю Небесного града был отменён турнир.
В чёрном траурном камзоле, с мешками под глазами и воспалённым взглядом, Джон выглядел действительно устрашающе — а в голове невыносимо гудел похоронный набат.
— К чёрту это проклятое кресло! — он яростно отшвырнул трон, и обломки красного дерева вишни разлетелись в разные стороны, — Я ни когда не хотел его… За что нам всё это? За что?
Таким и нашла его Маргарита: оцепеневши сидящего посередине зала с отсутствующим взглядом.
Девушка подошла, присела рядом с ним и просто молча обняла — никогда ещё она не видела его таким разбитым и беспомощным.
В зал вошел Самаэль и помог Маргарите поднять его на ноги:
— Ты нужен своему народу, — тихо напомнил он.
— Нет, Сэм, я не могу — это слишком тяжело… — устало произнес Джон.
— Ты не из тех, кто легко сдаётся, — не спуская глаз, Самаэль смотрел на друга, — Вспомни, зачем вы здесь — теперь тебе предстоит защитить Хранителей.
— Ты прав, — Джон собрал волосы в хвост и поправил камзол, — Только, я никогда не стремился к власти — ты же знаешь. Я намного лучше чувствую себя в мастерской или в библиотеке.
— Но, городу нужен правитель, — решительно возразил Сэм.
— Им будешь ты, Сиддхартха, наиболее заслуживающий, — Джон положил руку ему на плечо.
— Ну, спасибо, приятель, удружил — отмахнулся мужчина, — Значит, ты всё решил за меня? А я могу взять самоотвод?
— Только тебе я могу доверять, Самаэль, — Джон так проникновенно посмотрел на друга, что тот лишь опустил руки.
Позже Джон сам возложил корону на голову сына и поднял мальчика, одетого в чёрный атласный камзол, расшитый золотыми нитями, на руки так, чтобы его было хорошо видно как собравшимся подданным, так и стоявшим войскам:
— Вот ваш новый князь! — громко заявил он, — До его совершеннолетия регентом будет его мать — госпожа Кали, Лордом-протектором назначается Майтрейя Самаэль, — он поставил смущенного ребёнка на пол и снова обратился к народу и войскам, — Будете ли вы так же почитать князя Алишера и служить ему, как служили прежнему Великому князю?
Ответом ему был единогласный одобрительный рев толпы.
— Папа, раз я теперь князь, то всё будет, как я хочу? — мальчик от нетерпения подпрыгивал на месте.
— И чего же хочет князь? — поинтересовался Джон. — Я хочу, чтобы люди не болели, не умирали и не убивали друг друга, — твердо ответил маленький князь.
— Так и будет, дорогой, так и будет, — ощущение огромного счастья от того, что у него такой сын, хоть немного уменьшало горечь потери, — Обязательно будет.
— Как всегда в своем репертуаре, — к Джону подошла Кали и, улыбнувшись, взяла сына за руку, — Что один, что другой — оба как дети, — потом она повернулась к Джону, — Благодарю за доверие. Я так понимаю, что ты планируешь покинуть Небесный град?
— Так и есть, как только я найду способ защитить Хранителей — здесь у меня слишком много болезненных воспоминаний, — подтвердил её догадку Джон, — Мать и сестру я тоже заберу с собой.
— Не забывайте навещать нас почаще, — мягко улыбнулась рыжая.
И вот, когда, казалось бы, всё самое страшное и тягостное они смогли пережить, оставив позади, пытаясь найти силы смириться и жить дальше, новый удар судьбы обрушился тяжелым испытанием:
— Ваша Милость! — дрожащим от волнения голосом пролепетал стражник, протягивая послание, — Ваша Милость, это срочно, прочтите!
Джон пробежал глазами письмо и выругался:
— На, полюбуйся на это, Сэм — Джон протянул ему бумагу, — И что ты будешь делать, как Лорд-Протектор? Это ультиматум — Тёмный двор даёт нам три дня на выдачу хранителей, в противном случае, они начнут войну. И подпись — «главнокомандующий имперскими войсками Тёмных Небес — Шнайдер».
При слове «война» у Маргариты подкосились ноги, внутри всё похолодело, а перед глазами пронеслись страшные картины, которые она видела по телевидению: вой сирен, гул самолетов и грохот танковых орудий, дым и копоть, матери, погибающие на глазах у своих детей, и дети, умирающие на руках своих матерей, молодые парни, ещё почти дети, отдавшие свою жизнь или оставшиеся калеками, искалеченные тела и сломанные судьбы, крики и стоны, которых уже ни кто не услышит.
— Сэм, проводишь меня в Архив, мне нужны мои чертежи, — потребовал Джон, — Надеюсь, мой мундир командующего ещё не истлел? Жду всех в зале для совещаний. Чёрт, не зря мне это гадёныш покоя не давал, он хочет войны — он её получит. Придётся нам вспомнить старые времена.
— Можешь не волноваться, — заверил его Самаэль, — все чертежи я сберег — даже находясь в немилости, ты считался величайшим мастером и знатоком всех ремесел. Громовая колесница, скипетр Агни, лук Рудры, Трезубец, Пресветлое копье — всё оружие Небесного града было создано тобой. Надеюсь, ты не утратил своих навыков с тех времён, когда мы сражались плечом к плечу, мой друг.
— Надеюсь, что не утратил. Ты абсолютно прав, друг мой — знание тоже может быть оружием. Однажды Бог — Бог навсегда, Сиддхартха, Бич Демонов, — Джон сел за стол, подперев голову руками, — Чёрт возьми, и как же не вовремя — словно, знали, что у нас тут произошло.
— Да, уж — такие новости, как пожар, — тягостно вздохнул Сэм, — Во всех кабаках, небось, только об этом и говорят — и особого труда не стоит заинтересованным ушам прислушаться. Мне, например, мои люди сообщили, что Тёмные небеса теперь тоже без правителя — он убит на турнире этим самым Шнайдером. Теперь я точно вспомнил, где уже слышал это имя — когда мне утром докладывали новости с Тёмных Небес. Знаете, а мне даже интересно хоть посмотреть на него.