А в нескольких кварталах от пылающего здания научно-исследовательского центра парамедики и полицейские осматривали оставленный автомобиль с бесчувственным телом светловолосой девушки. Ни какие реанимационные мероприятия не могли вернуть совсем ещё молодую женщину к жизни, а причины смерти на первый взгляд здорового юного организма заставили поломать голову бывалую команду неотложной помощи.
Марк вместе со своим отцом, используя демонический дар мерцания, переместились недалеко от возбужденной толпы, скучившейся вокруг брошенной машины парня. Им сильно повезло, что люди, занятые наблюдением за безуспешными попытками медиков оживить и заставить снова дышать златовласую девушку, не заметили их появления. Иначе - не избежать им лишних и совсем не нужных сейчас вопросов.
В девушке Марк узнал Даниэллу и резко побледнел. Картины печального прошлого вновь вставали перед его глазами кровавой пеленой. Юноше пришлось опереться о плечо отца - слава Богу, никто снова не обратил внимание на излишне впечатлительного молодого человека. Не в силах дольше наблюдать, он кинулся к златовласой, расталкивая людей. Он не слушал и не понимал, о чем его спрашивали: в голове горело одно - он снова не смог их защитить, снова потерпел позорное поражение. Как и в той прошлой жизни, печальное бремя которой он, как одержимый, хотел побороть. Она снова умирала у него на руках, а он мог только прижимать её неподвижное тело к себе, тихо скуля и никого больше не подпуская к ним, задыхаясь, глотая собственные слезы.
Среди толпы Марк разглядел зеленые глаза Питера и его искаженное болью лицо. А у него в словарном запасе не было таких слов, чтобы утешить старшего брата Даниэллы. Он покачал головой и опустил глаза, полные невыплаканных слез по утраченному.
Пока Питер отвечал на вопросы полиции, внимание Марка привлекло ещё кое-что:
- Что это за дым? - парень поднялся при помощи отца, всматриваясь в нависший со стороны парка туман, - Там что-то случилось? Это пожар?
Маргарита брела прочь от дымящегося здания в одной изорванной сорочке и босиком ступая по холодной земле промозглых осенних улиц, на её запястьях и щиколотках видны были следы связывания, её длинные волосы были спутаны. Устрашающая и дезориентированная - всем своим видом она походила на совершенно безумную. Шлейфом за ней стелилась выжженная дорога.
- Марку, зупинися! - Лев Витриченко схватил сына за рукав, но не сумел удержать, Марк смог вырваться, пришлось попытаться повторно, почти насильно удерживая изворачивающегося юношу, - Куди ти лізеш поперед батька в пекло, чи ти не бачиш, що дівчина несповна розуму?
- Тато, але то ж наша Маруся, - горячо возразил отцу парень, всё внутри него протестовало этому осознанию.
- Ні, то вже не вона. То вже не та дівчина, яку ти знав раніше, то - Чорна Троянда, - Марк увидел пустой взгляд Маргариты и с ужасом понял, что отец прав. Он вспомнил "Черную Розу" при темном дворе - её чужой, холодный и ожесточенный взгляд и смертоносный кнут в её нежных руках, и внутри всё похолодело от страха и безысходности.
- Маруся, это же я, Марк. Ты помнишь меня? - но даже когда он приблизился к ней, она продолжала не узнавать его, ожесточенно мотая головой, и только мутные слезы оставляли мокрые дорожки на её грязном лице. И страшно было признаться самому себе в своем бессилии спасти ситуацию. Вторую он тоже не спас - и понимание этого давило непосильной тяжестью. Опять ему приходится терять тех, кем дорожит.
Джон наблюдал пугающе тяжелым взглядом, машинально сжимая-разжимая пальцы рук. Лаура не позволила ему вмешаться, когда он рвался кинуться, обнять и успокоить любимую женщину. И выть хотелось от желания оказаться там, рядом с ней, где он должен был сейчас стоять и поддерживать Маргариту, а не другой мужчина, пусть это и был Марк. Или как раз особенно потому, что это был именно он? И ревность кольнула острой иглой. Они и сейчас оставались близки, и у них было общее прошлое - только для них, к которому Джон не имел отношения. И просто - Марк был гораздо моложе и объективно, привлекательность и сила духа юноши не нуждались в каких-либо дополнительных доказательствах, а в его глазах он прочел, что трепетные чувства к маленькой брюнетке будут жить в сердце молодого человека ровно столько, сколько будет жив он сам.
- Месье, как хорошо, что вы здесь, - мужчина нервно дернулся, когда его окликнула маленькая цыганка, и несколько раз моргнул, чтобы настроить зрение и смахнуть подступившие слезы с ресниц, - Моя мать велела мне непременно найти вас, сказала, что вы нуждаетесь в помощи. Ещё она сказала отдать вам это, - девочка протянула ему ту самую монетку, что он когда-то подарил ей, и которую она всё это время бережно хранила - один из Талисманов Судьбы, мощных артефактов, исполняющих одно, самое сильное желание чистой души..
- Но, ведь это же... - Джон протер глаза руками, мучительно соображая, что же ему дальше делать.
- Вам она сейчас нужнее, чем мне, - Мария продолжала настаивать, а мужчина молчал, сбивчиво дыша.
- Смотри, Ваша Милость, - Лаура обратила на себя его внимание и указала в сторону, где поднимался дым над горящей клиникой, - на дело рук жены твоей и сына твоего.
- Я должен исправить всё, - наконец выдохнул он.
- И это правильное решение, Ваша Милость, - довольно хмыкнула Лаура, и под изумленный взгляд Марии незаметно достала из кармана маленький перочинный нож.
Он молча протянул ей свою руку, и она провела лезвием по его пальцу - капли крови с ножа медленно капали на старинную монету с отверстием в центре. И мир начал меняться, словно кто-то включил режим перемотки пленки, отматывая время на сутки назад. Поблекли вечерние звезды, поплыли быстрее облака, снова взошло солнце и наступило утро предыдущего дня.
Джеймс Риз как-то сказал: "На месте преступления есть улики, которые по самой их природе нельзя собрать и изучить, как собрать любовь, ярость, ненависть, страх".
Словно ничего и не изменилось, начался очередной хмурый дождливый день середины осени. Ничего не изменилось для всех, кроме невысокой светловолосой девочки, легкой походкой подошедшей к группе подростков на остановке, ожидавших школьный автобус.
Лаурита (а это была именно она) в момент свершения магии применила свою способность к перемещению и вернувшись секундой позже сохранила все воспоминания, и мало того - она действительно собиралась исполнить свою часть уговора, правда, с одной поправкой... Крови Перворожденного на её лезвии хватило, чтобы избежать силы забвения и сохранить воспоминания, а теперь ещё при помощи неё сможет появиться в Высокой обители и воспользоваться библиотекой Небесного Града, изучая нужные ей письмена. Дхармараджа от волнения потерял бдительность либо настолько сжился с людьми, что позабыл правила собственного мира, чего не стоило делать ни в коем случае, и за что ему сполна придется расплачиваться.
"Ничему-то жизнь тебя не научила. Ничего-то ты не знаешь..." - девочка растянула довольную торжествующую улыбку, поднимаясь в автобус, словно на пьедестал, величаво и чинно, совсем не по-детски. Безумец, как есть - безумец, давший ей власть над собой, только чтобы не видеть свою девчонку убийцей, а своих друзей мертвыми. И тени набежали на её глаза и ресницы её дрогнули от того, что сердце безнадежно грезило о том, чтобы и ради неё кто-нибудь был способен на подобное безрассудство, и вот, странное дело - так же она ощутила потребность сделать что-то для других, но с досадой прогнала из своей светловолосой головы эту докучливую идею.