"Слишком мало сказать - "Прости". Слишком много ответить - "Прощаю". Очень страшно сказать - "Отпусти...". Невозможно сказать - Отпускаю..."
Мужчина тяжело поднялся с постели и, одевшись, исчез. А утром эта ночь покажется ей лишь сладким сном, что призван заглушить печаль.
В пылу страсти Маргарита не заметила, что он слеп, а он ни чем не выдал себя, наизусть помня каждый сантиметр её тела и каждый изгиб.
Проснувшись поутру, Маргарита выглядела странно спокойной и была полна энергии. Она сама приступила к готовке завтрака и уже распланировала себе на день сотню дел.
Глядя на неё в таком состоянии, златовласая только недоуменно вздернула бровь:
- Марго, ты хорошо себя чувствуешь?
- Лучше, чем когда-либо, - киношно улыбнулась Маргарита, поправив выбившийся локон.
- А как же Джон? Ты же только вчера так убивалась по нему.
- Это было вчера, как ты верно заметила, дорогая, - Маргарита деловито отрусила ладошки от муки и щелкнула златовласую по носу, - Надо жить дальше. Надеюсь, Жан сейчас в лучшем мире и порадуется за нас, видя, что я не опустила руки. Нашим детям нужна счастливая мать.
- Но, с тобой что-то не так - ты патологически счастлива.
Маргарита только хмыкнула на это замечание и принялась доставать из духовки очередную порцию печенья.
"Опустела без тебя земля, как мне несколько часов прожить,
Так же падает листва в садах, и куда-то всё спешат такси.
Только пусто на земле одной без тебя, а ты, ты летишь и тебе
Дарят звёзды свою нежность..."
С. Гребенников, Н. Добронравов "Нежность"
И только когда по радио зазвучала одна из композиций в исполнении Джона в память о погибших в авиакатастрофе, её наконец прорвало, не могло не прорвать - настоящую боль и настоящую потерю не унять и не возместить одним взмахом руки. Сначала она стояла не шелохнувшись, потом медленно опустила руки, так что выронила поднос, и всё печенье рассыпалось по полу. Затем она сняла фартук, высморкнувшись в него, и села на колени, заходясь судорожными всхлипами:
- Как ты мог? Как ты мог так со мной поступить? никогда не прощу тебя, слышишь, Жан!Господи, хотя, кому я вру? Прощу, конечно, как и всегда прощала и прощать буду, только вернись. Вернись, слышишь! Где бы ты ни был, я всё равно отыщу тебя - и плевать, на земле ты будешь или под землей. Я не сдамся! Никогда не сдамся...
И снова по нервам ударила музыка, от которой Маргарита чувствовала, что лишается рассудка. Девушка резко поднялась на ноги и обрушила весь свой гнев на радиоприемник, разможжив его об пол.
В таком невменяемом состоянии её и застал Ондзи, с трудом прорвавшийся через столпившихся у дома репортеров:
- Да вы совсем обезумели в погоне за сенсацией?! - азиат захлопнул дверь прямо перед самым их носом, - У людей горе. Да как вы можете? Быстро убирайтесь, пока я не вызвал полицию!
- Нет! Это просто безумие какое-то, - Маргарита нервно расхаживала туда-сюда по комнате, обхватив голову руками, - Я не одену черное и не пойду на похороны. Нет-нет-нет! Господи, мы же говорим о Джоне! Если я пойду, то это будет означать, что я смирилась. Это будет значить, что он на самом деле умер, а я никогда... Никогда... Господи, я же просто не выдержу этого! Неужели он теперь будет приходить ко мне только во снах? Он так и не узнает, что у него будет сын? Этого просто не может быть. Ведь это - Джон, так же: он не может просто взять и умереть!
А с улицы продолжали доноситься взволнованные голоса журналистов:
- Всего несколько вопросов для прессы - ответьте на них. Что вы чувствуете? - и так далее, и в том же духе, - Что вы намерены дальше предпринять? Будете ли вы и дальше продолжать дело супруга? Кто теперь возглавит модный дом, основанный вашим мужем и сохранит его традиции?
Наконец, не выдержав, Маргарита, обойдя Ондзи, открыла дверь и вышла на крыльцо:
- Да что с вами, люди? Дайте мне его спокойно оплакать! - от беспокойства накатили слабость и тошнота, - О, Боже, меня сейчас вырвет...
Девушка согнулась пополам и спешно вернулась в дом:
- Утренняя тошнота? Вы в положении? Какой у вас срок? Вы уже знаете, кто у вас будет: мальчик или девочка? - с микрофонами и диктофонами в руках, корреспонденты принялись трезвонить, и этот звук сводил с ума, - Ваш муж знал? И всё равно отправился в поездку? Вы пытались его отговорить? Вы собираетесь рассказать детям о гибели отца?
Внезапно развернувшись в противоположном направлении, Маргарита вернулась с служителям прессы, и вид у неё был более, чем сердитый, а глаза её горели гневом:
- Вы, что - оглохли?! Убирайтесь вон, мерзкие стервятники! Сейчас же! - растолкав людей с крыльца, она отняла у нескольких газетчиков их микрофоны и разбила пару фотоаппаратов, - Пошли прочь, пока я не испепелила вас к чертовой матери!
Её действия привели толпу в замешательство, и пока люди не опомнились, азиат поспешил вернуть девушку домой:
- Представление окончено! Вам лучше удалиться, комментариев не будет, - он снова успел закрыть дверь, прежде чем они успели что-либо сообразить, и передал девушку в руки златовласой подруге, - Дэни, уведи её в комнату, пожалуйста.
- Да-да, конечно, - златовласая недовольно шикнула у самого её уха, - Ри, что на тебя нашло? Я никогда ещё тебя такой не видела... Ты бы в них ещё огненным шаром зарядила. В прошлый раз мы слишком дорого заплатили, чтобы сохранить нашу тайну. Вспомни занятия медитацией и постарайся расслабиться.
- Это не я... Я бы не... - Маргарита виновато замотала головой, сильнее сжав её руку, - Словно что-то внутри меня взбунтовалось. Они не имели права так говорить о Жане! - тут её снова скрутил приступ острой боли, - Боже правый, это ребенок! Ему не понравилось, как они отзывались о его отце, - девушка старалась глубоко дышать, поглаживая живот, пытаясь утихомирить плод внутри себя, - Успокойся, малыш. Мама никому не позволит плохо говорить о папе. Потерянная душа, и всё такое... Обещаю, что ты больше не услышишь такого.
- Детка, что с тобой? - в прихожей появилась мать Маргариты.
- Мне предстоит хоронить мужа, мой ещё не рожденный сын только что прогнал из дома докучливых репортеров - а так ничего, всё просто отлично, - усилено жестикулируя, Маргарита выплеснула эмоции, девушка разразилась рыданиями на груди у матери, - Мама, мамочка! Мне так страшно... Что же теперь будет?
- Мегги, что происходит? - по лестнице спустился Питер.
- Так, похоже, что нужно звать тяжелую артиллерию, - заключила златовласая и позвала доктора, - Джек, нужна твоя помощь. У тебя есть в аптечке успокоительное?
- Господи, как же я скажу его матери? - Маргарита присела на диван и слабыми руками взяла протянутый ей стакан воды, - А что мне сказать детям?
- Идем, Марго, тебе нужно отдохнуть, - молодой хирург с братской заботой взял её под другую руку и вместе с матерью провел наверх в её спальню, - Давай, попытайся уснуть сама, чтобы мне не пришлось колоть тебе лекарство.
Мне говорили: увидишь, и в горле затихнет звук, кудри черные обволокут плечо, и дракон, что живет в позвоночнике, тут же расправит крылья и опустит голову на твои ключицы. Мне говорили: в глазах тех не сыщешь дна, пропадешь и не вынырнешь - и погубит она тебя, и беда с тобой приключится. Что любовь - это дар, книги, конечно, лгут: тысячи брошенок ищут твой стылый след, но когда ты заносишь над ними свои слова - сердце за сердцем падает в талый снег. Падает, угасая. Оставляя горькие полыньи. Я стою ближе всех обожженная и босая, прикрывая подолом кусочек живой земли: мы случились однажды - больше мы не смогли, и весна отказалась просить за нас. Платье мокнет в студеной твоей воде, не пуская под кожу смертельных фраз, губы бережно повторяют:
все рассветы творятся только в живой душе, остальное лишь тени, лишенные Божьих глаз.
Остальное - лишь тени, лишенные Божьих глаз...