И твоя вода меня накрывает.
Солнце жжёт мою медную кожу,
И стучится мне болью в висок...
Одинокое ждёт меня ложе -
Вечной горести острый клинок.
Ты ушёл, о безумец мой страстный!
Между жизнью и смертью - лишь миг -
Помню только удар тот ужасный
И мой полный отчаянья крик...
Те черты, что в мечтах вспоминаю,
Всё, что было любовью моей,
Как во сне, я теперь созерцаю
Только в ликах твоих дочерей.
Ты ушёл, безвозвратно, бесследно...
Одинок ты, иль счастлив ты там?
Ты не первым был, нет - но последним,
Кто к моим припадал волосам.
Остригу их... По бархатной коже
Ниспадут водопадом в песок...
Одинокое ждёт меня ложе -
Вечной горести острый клинок...
"Ladies of Westeros" - "Плач Элларии по Оберину"
Маргарита приложила максимум усилий, чтобы постараться уснуть, но спала плохо и беспокойно. Ей снился ОН. Присутствие любимого супруга Маргарита ощущала каждую минуту, каждую секунду... Его присутствие, аромат его парфюма, его голос, звук его шагов - это чувствовалось кругом, и всё напоминало о нем, и бередило кровоточащие раны. Маргарите даже казалось, что она сама представляет собой одну сплошную рану. Каждый раз, думая о муже, она мучительно умирала, с трудом находя силы смотреть на рожденных от него дочерей. Всем своим видом, каждой черточкой своих маленьких личиков, своими улыбками и ужимками, своей смуглой кожей, огромными карими глазенками и завитками непослушных черных волос - напоминали ей о безвозвратно ушедшем. Маргарита, порой, ловила себя на мысли, что ей больно даже смотреть на них. Было стыдно, но ничего с собой поделать не могла.
Проспала девушка более тринадцати часов и проснулась только утром следующего дня. Глядя на свое бледное осунувшееся лицо, темные круги под глазами, опухший нос и потрескавшиеся губы, мерзкий червь внутри внушал, что именно в ней причина гибели любимого. Невозможно и невыносимо было свыкнуться с такими соображениями. Она обмоталась покрывалом и рванула в ванную, открыв душ и с ожесточением растирая губкой тело до покраснения и ссадин. Её снова мутило, и частично - от самой себя.
Маргарита провела трясущейся рукой по своим волосам цвета темного горького шоколада - Джон так любил её длинные волосы... А теперь какой в этом смысл? Она никому больше не позволит прикоснуться ни к своим волосам, ни к своему телу.
На глаза ей попались маникюрные ножницы, и она с каким-то маниакальным упорством принялась остригать ими свои волосы, совершенно не заботясь о конечном результате. Слезы на влажных ресницах делали взгляд мутным и мешали ясно видеть. Появившись на кухне перед изумленными домочадцами в столь непрезентабельном виде с плачевным результатом своего нервного приступа на голове, Маргарита, казалось, не замечала их вопросительных взглядов.
- Господи, дочка, что за вид у тебя? - мать провела по короткому ежику темных волос на голове дочери, это все, что теперь осталось от некогда шикарных каштановых локонов, которыми так гордилась Маргарита, - И в таком вот виде ты собираешься выйти на улицу?
- Мне все равно, - отрешенно буркнула девушка и опустила голову, пряча воспаленные красные глаза.
Впервые за более, чем девятнадцать лет своего материнства, Валентина подняла руку на дочь и вдруг испугалась своего действия не меньше самой Маргариты:
- Не смей говорить таких слов! - девушка вздрогнула от пощечины и пришла в чувства, точно проснувшись от глубокого кошмара, - Тебе есть ради кого жить, тебе не может быть все равно.
- Мама! Мамочка, - Маргарита снова разразилась рыданиями на груди у матери, захлебываясь собственной истерикой, горькой и неукротимой, как плачут маленькие дети.
И чувствовала себя Маргарита той маленькой птичкой, что раз за разом напарывается на терновый куст, в кровь раня свою грудь.
- Тебе есть ради кого жить, - тихо повторила Валентина, - твои дочери нуждаются в тебе. Они лишились отца, так не лишай их ещё и матери.
И Маргарита понимала, что не имеет права опускать руки и бросать на произвол судьбы беззащитных созданий, только начинающих жить и так напоминающих ЕГО. И того, кто только готовится появиться на свет, подрастая в её чреве, сейчас полностью зависимый от матери.
Вместе с детьми мы получаем уникальный шанс прожить жизнь заново. Кто сказал, что невозможно вернуться в детство? Впереди - детский сад, рисунки гуашью и акварелью, первый класс, первая любовь и выпускные экзамены. Уникальный шанс заново учиться и познавать окружающий мир, который судьба может подарить человеку.
- Конечно, мама, - Маргарита шмыгнула носом.
- Тогда, для начала, принеси ножницы, будем спасать твою прическу, - велела мать.
Потом девушка, продолжая шмыгать, сидела на кухонном табурете, пока мать пыталась совладать с тем кошмаром, что остался на голове после её стрижки. Маргарита молча опустила голову, пытаясь понять, где ей взять сил, чтобы донести страшную правду семье мужа, особенно когда сама она в неё решительно отказывалась верить. Хуже будет, если они узнают из газет или выпуска новостей. Как сказать матери, что её единственный сын погиб? Есть ли в мире такой язык, что способен утешить? Как ребенку объяснить, что его отца больше нет? На каком языке?
- Ты - мое все, моя любовь, моя улыбка, мой свет, моя боль, мое утешение и мой грех...
Посреди полумрака комнаты, практически не освещавшейся через плотно зашторенные окна, в кресле старинной работы устало откинулся смуглый мужчина. Несколько длинных прядей его темных волос прилипли на вспотевший лоб, а иногда подрагивающие ресницы выдавали, что его сон был беспокойным. Даже во сне Джон с трудом сдерживал стон, из последних сил держась не поддаваться гнетущим мыслям.
Неужели такова расплата за то, что один-единственный раз не подчинился правилам? Но он просто не смог... не смог в тот день дать умереть этой девочке. А стоило ему потом взглянуть в её огромные, влажные от слез глаза - и уже не было ни единого сомнения в том, что он поступил верно... единственно верно. И он снова готов отдать свою жизнь в обмен на её. За что он полюбил эту девочку? За её удивительные большие глаза? За её свет? Что же в ней было такого, что заставляло биться его сердце, спрашивал он себя порой, но смесь в ней детской чистоты и невинности, женственности и чувственности сводила его с ума. Да разве любовь задается такими бессмысленными вопросами? Любят не за что-то, а потому что. Любовь не приемлет ни причин, ни обоснований - они ей попросту не нужны. Она заполняет собой, не оставляя места для сомнений и пространных рассуждений.
Пусть ненавидит, если ей так будет легче, он переживет и смирится - только пусть продолжает жить. У неё впереди вся жизнь, а у него уж нет будущего. Ради неё и ради детей, он должен отпустить... Думал, что мертвому будет всё равно, но отчего тогда такая боль затопляет, что невозможно дышать?
А ещё он переживал за мать. Женщина уже похоронила одного любимого мужчину, как она перенесет весть о гибели единственного сына? А его собственные сыновья и дочери? Сможет ли он когда-нибудь искупить свою вину перед ними? Да и возможно ли подобное оправдать? Простить, что его нет рядом с ними... Он так точно не сможет простить самого себя. Отец его в гробу бы перевернулся, глядя на сына теперь.
Теперь же он вынужден оставить их - это всё, о чем мужчина мог думать сейчас, едва выдерживая натиск всех этих чувств. Его чувства больше никогда не достигнут небес.
Нет, Лаура не зрения его лишила, она забрала у него саму жизнь. Свеча отдавая свое тепло, сгорает, а звезда, прежде чем упасть, освещает своим светом тьму... Он был сейчас этой свечой, этой звездой...